|
Я маленький. Класс, наверное, третий или четвёртый, я школьник второй половины  восьмидесятых. Я болею. Моё горло замотано шарфом. Я стою, уткнувшись носом в оконное стекло, по ту сторону которого хозяйничает зима. Снег валит крупными хлопьями, а свет масляных фонарей окрашивает всю нашу улицу в нереально жёлтый цвет...
Сегодня мы идём в Театр, на балет «Щелкунчик». Я вовсе не настолько болен, чтобы давно купленные билеты пропадали! Кроме того, со мной будут самые надёжные люди на свете – дедушка и бабушка. И мы поедем на машине!
После спектакля, в гардеробе на мне поправляют шапку и прощупывают, все ли «молнии» я застегнул. Я громко делюсь впечатлениями c другими мальчишками:
– А Мышиный Король правда умер? А куда подевались Дроссельмейер и Фея Драже? В театре тоже нормально танцуют, но мультик-то лучше, правда?
Мы выходим на улицу. Я вдыхаю морозный воздух, прямо со снежинками. Они колко и щекотно тают во рту.
Тут бабушка, как будто вспомнив что-то, склоняется надо мной, подмигивает и шепчет, как заговорщица:
– У нас с дедушкой для тебя есть один сюрприз для полноты впечатлений! Тебе должно понравиться. Кроме того, ты получишь подарок.
Дедушка вдруг сделал серьёзное лицо и строго взглянул на меня. Он всегда говорил со мной на равных, как со взрослым:
– Значит так. Мы сейчас пойдём в Синагогу. Это что-то вроде ёлки в Доме Культуры. Тут недалеко, минут десять пешком. Но запомни, про это никому нельзя рассказывать в школе или где-нибудь ещё! Ты понял? У нас могут быть большие проблемы, если об этом узнают те, кому не надо. Это тайна! Будь внимателен, не болтай! Ты понял?
Я понял. Я всегда был понятливый.
Дедушкина «Волга» осталась там, на Театральной Площади, прямо у входа в Мариинку. Подъехать к Синагоге ближе мы не решались. Ни тогда, ни в более поздние годы. А вдруг увидит кто? Мой дедушка – далеко не последний человек на заводе, да и «Волга» кофейного цвета – штука приметная.
К Синагоге мы подошли неожиданно. Как-то раз – и вот она. Я помню, как мы, спотыкаясь, летели вверх по ступенькам. Дедушка оглядывался, как заправский шпион из плохого кино.
...А внутри был праздник. Преобладала ребятня моего возраста. Я помню какие-то конкурсы на сообразительность, где надо было выкрикивать ответы и выигрывать шоколадки. Там ещё была дискотека, и я даже помню, что стеснялся танцевать. Ко мне подходила какая-то красивая девочка и приглашала на танец, а я, как дурак, убежал.
Еще были два моих ровесника, резвые такие пацаны, Лёлик и Женёк. У них была радиоуправляемая гоночная машина. Остаток праздника мы провели, запуская её по лестнице. Машина лихо прыгала по ступенькам, народ был в изумлении, а мы, стоя наверху, пытались направить её кому-нибудь под ноги. С Лёликом и Женьком мы дружим до сих пор. Один живёт в Сан-Франциско, а другой – в Тель-Авиве...
А потом раздавали подарки. Кажется, были апельсины, какие-то соевые батончики, игрушки... Но главное – кассета Sony для магнитофона. По сорок пять минут на сторонах А и B. Extra High Fidelity.
Крепость пала без боя. Сердце советского мальчишки было завоёвано сразу и навсегда. Я полюбил этот шумный Дом Культуры, нашу Синагогу.
Люблю и по сей день, когда мне уже тридцать восемь, а ей Сто Двадцать. И буду любить до самых своих ста двадцати. Я это точно знаю!
...«Волга» державно неслась по заснеженным, жёлтым от фонарей ленинградским улицам. Я пребывал в сладком блаженстве, бабушка клевала носом, почти дремала. Дедушка был сосредоточен, ведь он за рулём. Внезапно он произнёс:
– Ну, я надеюсь, ты меня понял, да? Молчание – золото.
Я в ответ уточнил:
– А про «Щелкунчика» можно рассказать?
Дедушка с бабушкой переглянулись и заулыбались:
– Да, разумеется! Обязательно НАДО рассказать про «Щелкунчика»! Не-пре-мен-но!
|
