Петербургская Синагога в годы блокады.                                                    Воспоминания шамеса Малой Синагоги
Реб Зуся – шамес Малой Синагоги. Он родился в религиозной семье и всю жизнь соблюдал еврейские традиции. В годы блокады он жил в Ленинграде. Реб Зуся был тогда мальчишкой и вместе со взрослыми приходил в Синагогу. О страшных буднях блокады, о жизни Синагоги в блокаду он рассказал телеканалу «Культура». С любезного разрешения редакции телеканала, публикуем это интервью.
* Еврейская слободка на месте нынешнего Дома Быта * Буржуйка в молельном зале * Сгоревшая похоронная книга * Крысиный пир в Синагоге * Чудо – снаряд упал на купол Синагоги и не взорвался * «Хлебный вор» у булочной на Лермонтовском * Удивительное спасение между 1 и 2 этажом * Мебель Малой Синагоги – свидетельница блокадных времен
Главная Реб Зуся - бессменный шамес (служитель) петербургской Малой Синагоги	- Что представляла собой Синагога во время войны? Вы видите напротив Синагоги дом быта? На этом месте было 3-этажное небольшое здание, там жили одни евреи. Почему? Потому что старались меняться таким образом, чтобы быть возле синагоги. Поэтому здесь было народу много, и на миньян собиралось много. На праздники тут собиралось вообще много народу и до войны, и после войны. Это было опасно, так же как, гоняли другие конфессии, то же и здесь. Что делать. Все равно душа просит, без Бога, что называется, не до порога. Все равно ходили. Но ходили. Если вы пойдете по Лермонтовскому, угол Лермонтовского и Римского-Корсакова, там небольшая тоже церковь, та была вообще закрыта. Синагогу нашу закрывали ненадолго, но потом скандал мировой поднялся, и ее опять открыли и больше не закрывали. Во время войны Синагога все равно работала, молящиеся собирались, приходили на субботу. Миньян (10 молящихся – ред.) собирался. Не всегда, но собирался, потому что близко было. .
Здесь отопления не было, естественно. Стояла вот здесь вот буржуйка. Трубу выпускали сначала вот в этот дымоход сюда, но потом он засорился и потащили ее подальше и выбросили в форточку окна, таким образом, топили, чем попало. Дело в том, что еще в какой-то степени повезло. Вот здание, в котором у нас сейчас находится училище, оно и было построено для училища, но его забрали, и в ней была больница детская. И даже во время войны туда привозили уголь. А в Синагоге где-то находили дрова, старые стулья. Все, что можно было, сжигалось. Пили «чай» так называемый, т.е. просто горячую воду, чтобы просто обмануть внутренности, что тебя накормили

- Сколько погибло прихожан синагоги во время блокады? Я такую цифру не знаю. Мой папа долгое время работал здесь во время войны, пока его не взяли в армию. Он знал. Я не знаю. Он занимался похоронами, помогал руководителю общины. После войны он опять возглавил похоронное бюро. Он вел строгий учет. У него была книга толщиной сантиметров 10, куда записывались все, кого, как, где хоронили. Он ее прятал, берег. Но когда он уехал, книгу стали хранить на кладбище в Доме Омовения. А там неоднократно были пожары. Книга сгорела.

Дом Быта напротив Синагоги. В годы войны здесь было трехэтажное здание, в котором жили одни евреи

- В большом зале синагоги в годы блокады что происходило? Там ничего не было. В вестибюле большой синагоги и внизу складывали покойников. Так как морозы были большие, то они там сохранялись. Но крысы прикладывались. Крысы, в отличие от людей, были очень крупные и жирные. В основном хоронили на Преображенском кладбище. Нанимали машину пятитонку и с большим верхом накладывали, за все надо было платить. Там есть братская могила. До Дома Омовения, если прямо идти, сзади, то почти у стены вдоль стены была огромнейшая могила, и туда складывали. А если кто-то мог хоть что-то заплатить, нанимали людей и хоронили отдельно. Это все было записано в сгоревшей книге, но сейчас уже ничего не скажешь.

Бима в Малой Синагоге. Обстановка Малой Синагоги почти не поменялась со дня ее открытия в 1886 г.

- Как происходили обряды во время блокады? Никак, этого не было. Кто может прийти, и как это сделать? Врач был у нас один, тот, кто занимается обрезанием. Он фактически один был. Делалось это в основном нелегально, это запрещалось. В то время это называлось членовредительством. Хотя весь мир признавал и признает, что обрезание полезная вещь, даже в журнале Огонек была статья профессора, что это нужно бы ввести всем народам, что это чистота человечества. Больше того, рассказывают, что   в Америке не

выпускают никого из роддома, еврей или не еврей, всех обрезают. Насколько это точно, я не знаю.

- Дом омовения во время блокады функционировал? Функционировал, но с большим трудом, потому что это очень тяжелая работа. Надо омыть покойного, потом, по обряду, его надо поднять вертикально и облить водой сверху, чтобы вода прошла через все тело. После войны папа работал там. Был сделан тельфер. Знаете, что это такое? Подъемник такой. Нажимаешь кнопочку, под мышки одевали тросы, включали подъемник, он поднимал вертикально тело, его обливали, потом опускали, чтобы не поднимать

На этих скамьях сидели и в годы блокады

рукой, это довольно тяжело. Потом провели воду, надо где-то добывать воду, греть воду. Это очень тяжелая работа. Немногие были в состоянии этим заниматься.  - Во время войны синагога очень пострадала? На удивление, почти нет. На удивление. Это высокое здание, которое с Пулковских высот видно, что называется, как на ладони, и ничего не попало. Только один снаряд. Он пробил немножко крышу. Если вы видели, крыша винтовая сверху, снаряд скатился вниз, попал во двор и не взорвался!  - Можно это назвать чудом? Конечно! И еще одна вещь. Здесь если пройти метров двести по Лермонтовскому проспекту, там был подплав, где готовили моряков и обслуживающий персонал для подводных лодок. И немец с высоты обстреливал это место. И что тоже интересно. Мостик, если вы поедете туда, сейчас каменный, а был деревянный. В него попала бомба, мост разнесло, но в подплав снаряд так не попал. Потом сбросили на парашюте ящик с минами. Он попал, где сейчас слева арка такая, снес здание начисто. По Лермонтовскому проспекту окна почти у всех вылетели. Была зима, и все остались без окон. Но в Синагогу снаряд так и не попал. Ни то, ни другое не пострадало. Конечно, очень многое попортили крысы. Они погрызли книги, свитки Торы. Это что делать. Гонять их не гоняли. Их было столько, что все бесполезно. Еды у них было предостаточно.

В Малой Синагоге все проникнуто обаянием старины

- Друг другу пытались помочь? Да это только говорится, что помогали много, поднимали упавших. На самом деле поднимали только те, кто мог питаться. В основном, если человек упал, то ему никто не мог помочь, потому что шли такие же. Если я тебе помогу, то лягу рядом с тобой. Так что никто никому не помогал, а что называется, на четвереньках проходили мимо. Я видел, как поймали одного шпиона. Мы жили на углу Союза Печатников и Лермонтовского проспекта. Сейчас там ресторан корейский. На

втором этаже жили. Рядом была во время войны булочная – с правой стороны, с торца большой дом такой, сейчас там магазин с угла. Был там большой, очень большой мужчина, ему не хватало поесть. Вот он смотрит: стоите там, берете что-то по карточке, вам взвесили, он хвать – и в рот. А ты поди у него отбери! Он преследовал моего двоюродного брата. Однажды тот пошел с мешком и на всю квартиру накупил хлеба. Ему было лет 12, наверное. Он с мешком зашел в парадную. Тот налетел на него и зажал ему рот, за мешок схватился. Брат укусил его за палец, закричал, выбежали люди, того мужчину взяли, привели в милицию. Те посмотрели: «А, знакомый». Ну что с ним делать. Сажать – так его надо кормить. Так и выпустили. Не с кем бороться.  - Не могли бы вы вспомнить интересные судьбы прихожан или служителей? В нашем доме на всех трех этажах жили одни евреи. Вот на третьем этаже жил один пожилой человек. Он годами не выходил из дома, из своей комнаты в коммунальной квартире. И вдруг ни с того ни с сего решил выйти! Как раз когда он спускался по лестнице, в тот момент, когда находился между первым и вторым этажом, снаряд попал в дом, проломил крышу и взорвался в его комнате!  - Еще одно чудо… Трудно вспомнить, но таких чудес много было. Ведь что интересно, что в парадной того дома собирались люди. Они говорили: там, где евреи, все будет в порядке! И во время бомбежек туда прятались, потому что впереди с правой стороны стояло здание высокое. Чтобы попал снаряд или бомба в эту парадную, это довольно трудно, т.к. она прочно защищена, поэтому туда бегали.  - Какие-то предметы в Синагоге с той поры остались? Почти вся мебель. Есть, конечно, мебель новая, ей 10-12 лет, вот этот шкаф – он новый. А так все старое, я стараюсь уберечь это. Вот хотят сделать ремонт и новую мебель поставить. Не хочется этого. Приходили к нам из музея и просили сохранить, потому что здесь чувствуется старина. Чтобы это оставить как память.  Воспоминания о том, как в годы блокады чинили купол петербургской синагоги после того, как в нее попал снаряд, читайте здесь.