Татьяна Григорьевна любезно согласилась ответить на вопросы корреспондента Агентства еврейских новостей.

- Татьяна Григорьевна, расскажите, пожалуйста, что собою представляет музейная коллекция РЭМ, посвященная бухарским евреям, в чем ее особенности, как и кем создавалась эта коллекция?

- Сегодня собрание музея по бухарским евреям насчитывает более ста экспонатов. Оно включает одежду, украшения, домашнюю утварь, несколько предметов культа - амулеты с молитвенными и каббалистическими текстами, тик – футляр для Торы, римоним – навершия на Свитки Торы.

Помимо вещевых памятников, в РЭМ хранятся фотографии бухарских евреев конца XIX – начала ХХ в., в частности, сделанные известным фотографом и этнографом С. М. Дудиным в 1902 г. в еврейском квартале Самарканда.

Большая часть экспонатов была приобретена в последние два десятилетия. Но есть и более ранние.

Прежде всего, это мужской костюм, который экспонировался на Всероссийской Политехнической выставке в Москве 1872 г., посвященной показу культуры народов России, а также несколько экспонатов, приобретенные в 1926 г. у евреев Самарканда – женский халат, мужские шапки и бумажные амулеты.

С этого времени и до начала 1990-х в РЭМ не поступило почти ни одного предмета бухарских евреев, как и вообще в музеях страны на протяжении более полувека не занимались изучением и комплектованием памятников еврейской культуры.

Ситуация меняется с конца 1980-х гг. Тогда же возобновляется научный интерес к бухарским евреям, во многом спровоцированный их массовым отъездом из Средней Азии.

Как оказалось, в семьях у них сохранилось немало старинных вещей, с которыми многие были вынуждены расставаться в этот период. Поэтому РЭМ предпринял все усилия, чтобы не только пополнить свои коллекции, но и сохранить память об этой еврейской этнической группе в истории российской культуры.

Актуальность этой задачи была обусловлена, в том числе тем, что в музеях Узбекистана, включая города, где жили бухарские евреи, такая работа почти не проводилась, и большинство из них ограничилось приобретением отдельных культовых предметов.

Поэтому в настоящее время РЭМ является единственным музеем на территории РФ и СНГ, в собрании которого, если и не полно, то достаточно широко представлен традиционный предметный мир бухарских евреев.

Мы показывали наши коллекции на выставках в и нашем музее, и за рубежом (Амстердам, Нью-Йорк), а в 2009 г. в РЭМ была открыта постоянная экспозиция, посвященная евреям Российской империи, которая включает и раздел по бухарским евреям.

- Ведет ли в настоящее время музей работу по пополнению коллекции памятников духовной и материальной культуры бухарских евреев, поддерживаете ли Вы связи с представителями общины, в настоящее время живущими в различных странах мира, в Израиле, Соединенных Штатах, Европе?

- Да, музей продолжает собирательскую работу. В Средней Азии уже почти не осталось бухарских евреев, но через своих корреспондентов в регионе я стараюсь отслеживать появление на местном антикварном рынке бухарско-еврейских этнографических предметов, чтобы по-возможности приобрести их в музей, даю специальные задания корреспондентам искать определенные виды таких предметов, которых еще нет в его собрании.

Основная сложность сегодня в том, что уже нельзя получить информацию о приобретаемых вещах у их непосредственных владельцев- бухарских евреев или вообще собирать эмпирические данные о тех или иных явлениях бухарско-еврейской традиционной культуры.

Но я поддерживаю контакты с бухарскими евреями, живущими в США и Израиле, и они всегда готовы ответить на мои вопросы. Так несколько лет назад нам в музей принесли старинные женские сапоги, которые выдавали за бухарско-еврейские.

Такие сапоги носили в Кашгаре (Восточный Туркестан), но в районах проживания бухарских евреев они были неизвестны, поэтому вызвали у меня сомнения.

Я обратилась за помощью к руководителю культурного центра бухарских евреев в Квинсе – Иосифу Калонтарову, послала ему фотографию данных сапог, и он сумел выяснить у кого-то из старожилов, что такие сапоги действительно носили в прошлом еврейки из состоятельных семей.

Это лишь один пример, но таких не мало, и ни одна моя просьба обычно не остается без ответа.

- Расскажите, пожалуйста, о своей исследовательской работе, посвященной этнографии бухарско-еврейской общины.

- Меня интересуют все области традиционно-бытовой культуры бухарских евреев – семейные праздники и обряды, бытовые обычаи и традиции и, как музейного сотрудника, прежде всего, традиционный предметный мир.

Все это является почти совершенно неизученным, но требующим фиксации и скорейшего изучения, поскольку явления прошлого стремительно уходят из памяти людей.

Я начала свою исследовательскую работу в этом направлении в 1994 г., когда общины бухарских евреев во многих городах Узбекистана были достаточно многолюдны, и на протяжении ряда экспедиционных поездок собирала полевые материалы, работала в местных музеях, пытаясь выявить в их собраниях еврейские предметы.

Особый интерес для меня представлял традиционный костюм бухарских евреев, поскольку значительная часть бухарско-еврейских этнографических памятников, которые уже имелись в музеях и поступают до настоящего времени в их собрания – это одежда и украшения.

Однако визуально они неотличимы от тех, что носили таджики и узбеки, а в литературе XIX – начала ХХ в. упоминаются только "отличительные знаки", введенные мусульманским законодательством для костюма иноверцев.

Поэтому необходимо было найти критерии оценки приобретаемых в музей предметов как бухарско-еврейских, а также понять, что заставляло самих бухарских евреев считать костюм, который они носили в прошлом, "своим" и окружающее население идентифицировать его как еврейский.

Основным источником стали старинные фотографии бухарских евреев, на которых костюм запечатлен в наиболее полном и достоверном виде. Результаты своего исследования я изложила в книге, которая должна выйти в марте с. г. Она называется "Традиционный костюм бухарских евреев: этнокультурные аспекты".

В ней я рассматриваю его в сопоставлении с костюмом соседних таджиков и узбеков по манере ношения, по форме отдельных компонентов, способу их надевания и соотношению в костюмном комплексе, по предпочтениям в тканях или их расцветке и по целому ряду других критериев и пытаюсь определить происхождение и природу выявленных особенностей.

Иными словами, моя задача состояла в том, чтобы расшифровать "язык" костюма и извлечь из него историко-культурную «информацию» о бухарских евреях. Насколько это удалось – судить читателям.

Но признаюсь, что результаты сравнительного анализа были неожиданны даже для меня, показав, насколько в действительности самобытное явление представлял традиционный костюм в культуре бухарских евреев, несмотря на визуальное сходство с костюмом окружающего населения.

- Будем ждать выхода Вашей книги. Желаю успеха в столь интересной и нужной исследовательской деятельности.

Александр Локшин