На протяжении многих лет я служил в ЦАХАЛе – сначала как солдат, затем как офицер, и я не припомню случая, чтобы ко мне в БТР подсаживали девушек. Да, какие-то неприятные моменты и даже столкновения на почве несовместимости светских и религиозных взглядов на ту или иную ситуацию, безусловно, были и тогда. Но ведь тем обычный город и отличается от Содома и Гоморы, что-то, что в обычном городе воспринимается как «неприятный инцидент» в Содоме и Гоморре объявляется нормой, а затем эта норма превращается в закон.

Когда я был солдатом, я ничего не слышал о запрете на женское пение. Я и сегодня получаю огромное удовольствие от песен Хавы Альберштейн и других наших замечательных певиц и отлично понимаю разницу между их творчеством и пошлой безвкусицей, которая подчас звучит в нашей эстраде, в том числе и в женском исполнении. Но если бы со мной проделывали то же, что проделывают сегодня в армии с религиозными солдатами, я бы тоже окружил себя «защитной стеной» и начал бы трактовать те или иные заповеди Торы предельно строго.

Такова, увы, диалектика сегодняшнего дня. Новая религия правит сегодня в стране и в армии, навязывая с помощью своей гегемонии в судебных органах и в СМИ свои собственные нормы и ритуалы религиозным солдатам и офицерам. И в тот момент, когда они пытаются защитить свои убеждения и человеческое достоинство, в эфире начинает звучать голос «военного корреспондента» Кармелы со слезой в голосе вещающей о том, как некая группа подонков и нечестивцев пытается взять под свой контроль армию и посягает на самые святые ценности ЦАХАЛа.

Скажу сразу: я являюсь категорическим противником любого религиозного диктата. Я против существования религиозных партий. Но в не меньшей степени я являюсь противником и секулярного, светского диктата, который порой действует с не меньшим, а то и большим фанатизмом, чем религиозный. Но именно этот светский диктат царит в нашем обществе в течение двух последних десятилетий. И представители религиозных слоев общества просто вынуждены защищаться от этого светского диктата и засилья, и эта самооборона, увы, нередко принимает уродливые и неприемлемые формы.

Этот светский диктат, желание навязать религиозным людям свои нормы и образ жизни, никак не связаны с боеспособностью нашей армии. Более того – они нередко наносят прямой ущерб этой боеспособности. В американской и английской армии уже поняли, что пребывание женщин в боевых частях, на линии огня, отрицательно сказывается на дееспособности подразделений. Как следствие англичане и американцы либо вообще очистили боевые части от женщин и девушек, либо свели их число в таких частях к минимуму. Но в Израиле все остается по-прежнему, потому что никто не смеет возвысить свой голос против жрецов этой новой «светской» религии.

Вот и выходит, что защищенным океаном американцам или проливом Ла-Манш англичанам боеспособность их армии куда важнее, чем нам, живущим в окружении внешних врагов. У нас интересы обороны страны отступает на задний план, когда речь идет о защите ценностей той самой новой религии, о которой я уже сказал. Пожалуй, только в футболе мы его пока не ощущаем ...

Именно самообороной объясняется поведение наших ортодоксов, приобретающее порой крайние формы. Вы видели, в каком пошлом виде выставляет женщин израильская реклама и израильская мода? Взгляните, как стремительно катится вниз повседневная израильская культура в целом, отказываясь от собственных норм и ценностей – и вы поймете, что поведение ортодоксов при всей его странности не случайно. Такова диалектика: чем в большие крайности пускается одна сторона, тем большими крайностями отвечает ей другая.

Кстати, обратите внимание, что в двух приведенных выше случаях речь идет исключительно о пассивной самообороне. Религиозные солдаты не требуют запретить женское пение в ЦАХАЛе – они просто просят разрешить им выходить на время этого пения из зала. Ортодоксы отнюдь не требуют, чтобы женщины с тель-авивской улицы Дизенгоф садились на отдельные места в автобусах – они вводят эти правила только в своих кварталах, на внутренних автобусных линиях. Но при этом адепты новой светской религии, различные феминистские и называющие себя либеральными организации клеймят их позором, объявляют им анафему и, кажется, что еще немного – и они потребуют арестов тех, кто отказывается следовать их нормам поведения и исповедовать их религию.

И вот теперь самое время поговорить о «молодежи холмов» («ноар гваот»).
Конечно, когда еврейская молодежь бросает камни в солдат – это плохо. Я бы даже сказал отвратительно. Необходимо как можно скорее полностью покончить с этим явлением, вырвать его как гнилой зуб – с корнем. Но от той волны крайне неприятных инцидентов, свидетелями которых мы все стали на прошлой неделе до нелояльности и, тем более, до ненависти к ЦАХАЛу – дистанция огромного размера.

Позволю себе напомнить, что на протяжении многих лет активисты израильских левых движений собирались у деревни Билаин и упражнялись в метании камней в израильских солдат. Один из военнослужащих МАГАВа в результате попадания такого камня лишился глаза; многие другие получили ранения различной степени тяжести, но наши СМИ это почему-то не интересовало. Никто не вызвал Амоса Оза или какого-то другого нашего «интеллектуала» к микрофону и не поинтересовался у него, как он относится к тому, что его единомышленники калечат еврейских солдат. Никто не попытался взять интервью у жены или у матери военнослужащего МАГАВа, потерявшего глаз в результате брошенного в него камня. Ни один генерал не говорил о той ненависти, которую он увидел в глазах демонстрантов у Билаин; начальник генштаба не спешил дать интервью, а Биньямин (Фуад) Бен-Элиэзер не призвал открывать по левым демонстрантам огонь на поражение. Наконец, никто не требовал объявить анархистов террористической организацией, а премьер-министр не созывал экстренного заседания правительства.
Вы не задумывались, почему? Да потому, что эти действия вполне отвечали идеологии нашей прессы и, по сути, были порождены статьями в наших СМИ. Кто же будет возбуждать подозрения по отношению к самому себе? Кто будет протестовать против собственной идеологии?!

Таким образом, во всей той свистопляске, которая была устроена в наших СМИ на прошлой неделе, нет ни грана истины. Руки, держащие в нашей стране микрофоны поистине не чисты, ибо те, кому принадлежат эти руки, играют в грязные игры и занимаются поджигательством в собственном доме.

Все, что мы наблюдали на прошлой неделе – это политическое подстрекательство и провокация, осуществляемые под маской патриотизма. Я готов держать пари, что процент поселенцев, у которых дети служат в боевых частях армии, значительно выше процента таких людей среди журналистов. И потому, поверьте, поселенцы не меньше обеспокоены судьбой наших солдат, чем наши шакалы пера.

«В воровстве виновна не крыса, а дыра, которую для нее оставили», - говорили наши мудрецы. Чтобы прекратить акции «таг мехир», нужно понять, что их порождает; где именно расположена «дыра» и заделать ее. И если захотеть, сделать это совсем не сложно. Вспомним, что речь идет о молодежи, у которой по воле государства была разрушена нормальная жизнь; которую армия и государство постоянно преследуют, превращая в своих врагов.

В той реальности, в которой вынудили жить эту молодежь, армия регулярно действует против них. При этом девушек тащат не женщины-военнослужащие, а мужчины (хотя по закону это должны делать женщины и ранее этот закон выполнялся). Есть множество свидетельств того, что часто по отношению к ним совершаются сексуальные приставания и преступления, причем эти преступления остаются совершенно безнаказанными. В той реальности, в которой вынудили жить эту молодежь холмов», правит бал «святая троица»: «Шалом ахшав» - Прокуратура – БАГАЦ, а армия и полиция послушно исполняют их волю. В этой реальности «молодежь холмов» травят СМИ и осуждают раввины. В этой реальности они не чувствуют себя защищенными нигде, даже у себя дома; они всегда – чужие, даже среди своих. Так стоит ли удивляться тому, что оказавшиеся в такой реальности 14-летние подростки ведут себя именно так, а не иначе?!

Давайте не забывать и то, что все события минувшей недели разворачивались на фоне бульдозеров, прибывших для разрушения квартала Рамат-Гилад, построенного на частной еврейской земле по прямому указанию премьер-министра Ариэля Шарона и имеющего все требуемые по закону разрешения на строительство 185 единиц жилья. Этот участок земли находится во владении евреев уже 29 лет и ни один араб не предъявлял за все эти годы свои права на данную территорию. Согласно законам Оттоманской империи, которые действуют на территории Иудеи Самарии, вопрос о том, кому именно принадлежит эта земля, вообще не подлежит сомнению. Понадобились специальные административные распоряжения, чтобы Рамат Гилад стал «незаконным форпостом» и Эхуд Барак поспешил направить туда бульдозеры.
Да, бросать камни в солдат – это преступление. Но разрушать законно построенные дома евреев, выгонять на улицу семьи с детьми, стирать с лица земли синагоги – это куда большее преступление.

Есть пословица: «мелкий преступник нарушает закон, средний преступник обходит закон, крупный преступник подстраивает закон под свои интересы». Поэтому одно – менее злостное – из описанных выше преступлений карается законом. Второе – куда более страшное – осуществляется в рамках закона и, вдобавок ко всему, людьми в военной форме. И ответственность за происходящее несет вовсе не «молодежь холмов», не группа подростков, а вполне взрослые дяди, входящие в состав правительства. Агрессия вызывает ответную агрессию, являющуюся, по сути, всего лишь самозащитой.

Вопрос о доработке законов, о том, чтобы так называемые «незаконные поселения» стали узаконенными, находится целиком и полностью в ведении и компетенции правительства, и оно вполне может это сделать. А заодно поставить на свое место всех этих новоявленных комиссаров из так называемых «правозащитных организаций».

Здесь находится та самая «дыра», через которую пролезает в наш дом «крыса»; здесь – точка возгорания внутри нашего дома. Если не будет крупных преступников, действующих от имени закона, то не станет и мелких преступников, пытающихся им противостоять. И вот тогда мир и справедливость снова возвратятся под крышу нашего общего национального дома.