Анна Бродоцкая Клетчатая ктуба

Прихожанка нашей Синагоги Елизавета Абрамовна Гершкович вспоминает, как в тяжелые послевоенные годы не захотела огорчать маму и провела свадьбу 60 лет назад в Ленинграде в полном соответствии со строгими религиозными обрядами. – Вода была ледяная! – говорит Елизавета Абрамовна о своем окунании в воды миквы. – На свадьбе был отец реба Зуси (шамес Синагоги, ему уже больше 80 лет – ред.). На меня надели фату… Застолье было на квартире у кого-то из религиозных прихожан. Свадьба состоялась в ленинградской Синагоге в 1954 году. Молодой паре выдали ктубу – увеличить изображение брачное свидетельство, написанное на непонятном молодым людям арамейском языке. Спустя 60 лет этот документ, написанный на клетчатом тетрадном листе, Елизавета Абрамовна нашла, разбирая бумаги. – Вообще-то, на свадьбу в Синагоге я согласилась только ради своей мамы, – признается пожилая женщина. Мама Елизаветы Абрамовны, Марьяса Менделевна, всю жизнь, каждую субботу, ходила в Синагогу – благо, жили рядом, на Сенной. Она ела только кошерное. Если кому-то из прихожан или служителей Синагоги требовалось организовать застолье, приглашали только ее. Во время войны Марьяса Менделевна потеряла мужа, а потом и 25-летнего сына. Она впала в жестокую депрессию и 2 года провела в больнице. Маленькая Елизавета, имея живую мать, на это время оказалась в детском доме. - Теперь Вы понимаете, почему я не могла ослушаться маму? У нее бы случился новый срыв! Когда была хупа, я видела, как маме радостно. Это было для меня самой лучшей наградой! С будущим мужем юная Елизавета Абрамовна познакомилась в ателье. - Я шила платье, сын портнихи привел в гости своего друга Семена. Так мы и познакомились. Сеня проводил меня до дома. Он не хотел ждать – едва удалось отложить свадьбу до того момента, как мне исполнится 18. Елизавета Абрамовна рассказала о страшной судьбе покойного мужа: – Он родом из Винницы. Ему было 13 лет, когда у него на глазах расстреляли всю его семью. От ямы мальчика увел немец: Семен был удивительно похож на его сына. Мальчик скитался и через год оказался в Хмельницком гетто. В ночь на Новый год немцы подожгли дом, куда согнали всех евреев. Семен с другими мальчишками заранее сделал подкоп. В ночь на 1 января 1943 года ребята бежали. Пришлось плыть по реке. Немцы реку простреливали, пуля попала Семену в ногу. Но он смог доплыть. В задубевшей, окровавленной одежде он ходил по деревням, ночевал в хлеву или на чердаке. Как-то раз он услышал немецкую речь и спрятался в стоге сена. Немцы искали партизан и протыкали штыком каждый стог. Семену попало штыком между ребер, но он даже не пикнул… Иногда мальчика прятали украинские семьи. Его отец был кузнецом, знаменитым на всю округу, и крестьяне помогали мальчику чем могли, рискуя собственными детьми – те дежурили на гумне и, если видели немца, подавали сигнал. Во время коллективизации во многих домах между стеной и печкой были сделаны ложные «застенки» для утаенного зерна. Там он и прятался. Когда советские войска освободили Украину, Семен вернулся в свой опустевший дом. Через несколько дней туда же пришла… его мама! Как ей удалось спастись? В то страшное утро немцы выволокли из дома отца, 17-летнего брата Семена, 18-летнюю сестру. Когда из кроватки забирали 4-летнего братика, мама вцепилась в малыша, пытаясь защитить. Немцы ударили ее по голове прикладом и выстрелили в упор. Она упала, но ночью очнулась... Два года выжившие мать и сын скитались по отдельности, ничего не зная друг о друге! Вещей в доме не осталось. Но как-то прожили. В 1945 году их вызвала к себе в Ленинград двоюродная сестра. Несмотря на тяжелые воспоминания, Елизавета Абрамовна гордится ктубой: «В синагоге на Московском она произвела настоящий фурор! Раввин Хитрик просто пришел в восторг». Пожилая женщина регулярно бывает и там, и в Большой Хоральной Синагоге. - Во время хупы мне казалось, что на этом мое знакомство с Синагогой закончится. Кто же мог знать, что я ко всему этому вернусь?