|
«Тетрадь для записи слов, чисел, ненужных определений и бесполезных таблиц» лежала на углу  соседней парты. На первом курсе биофака мы все вели аккуратные конспекты. Но кто бы мог вот так озаглавить общую тетрадку о девяносто шести листах?
На следующей паре я познакомился с хозяином конспекта. Его звали Сэнди. Точнее, звали его, конечно, Саша. Это я прозвал его Сэнди, на английский манер.
Он оказался классическим еврейским мальчиком-тихоней, удивительно похожим на меня. У нас было очень много общего: в детстве мы летом отдыхали на соседних улицах одного курортного городка в Прибалтике. Мы слушали одинаковую музыку и читали одинаковые книги. Наши родители работали на схожих инженерных должностях. Наконец, мы оба поступали в медицинский и не добрали по одному баллу.
Кроме того, нас сближала некоторая отрешённость от мира сего, граничащая с аутизмом. Жизнь в восемнадцать лет казалась нам тщетной. Выбранная стезя – тупиковой. В своё будущее мы смотрели с чувством усталой обречённости. Естественно, это было связано с недоступностью медицинской карьеры. Ведь страна наша не давала мальчикам второго шанса поступить в институт, если восемнадцать уже исполнилось.
Можно было стать только ботаником, поскольку на этот факультет наших баллов хватало, или солдатом. Мы с Сэнди стали ботаниками. И хорошими друзьями. С самого первого курса.
Наблюдения за жизнью вне стен учебного заведения только подпитывали ощущение унылости и тупика. Нам предстояло как-то выживать в этой стране, причём именно с этим образованием. Стратегия этого выживания казалась тем туманее, чем ближе на горизонте маячил диплом.
И вот тогда мы и пришли к выводу, что таки да – ехать надо!
У меня тогда была уникальная возможность вписаться в долгоиграющий американский проект со стажировкой. У «лихих девяностых» были свои плюсы. А Сэнди банально подал документы на алию. И вот, получив дипломы, разлетелись мы, как лепестки семицветика. Один на Запад, а другой, значит, на Ближний Восток...
Мы несколько раз общались за эти годы. Посылали друг другу фотки по мейлу. Я знал, что Сэнди учился в ульпане, потом работал, потом женился, потом у него родился сын...
– И что, ты опять там же, на Гражданке? Вот так номер!!!
– Ну да, только нас стало больше, на целых три души: жена и два пацана, один бармицва, а младший уже готовится встретить свою третью весну!
Мы созвонились, как только я заметил в фейсбуке, что пальмы на позднейших фотографиях Сэнди сменились родными осинами и видами Гражданского Проспекта.
Не прижился там Сэнди. Сначала языка не знал, потом работы не было, потом была, да не та, что надо. А десять лет пролетели, как один день. И ни капельки не изменили Сэнди. Он всё такой же: мудрый, рефлексирующий и осторожный, хоть и вполне счастливый. У него красавица жена, два удивительно дружных сына, достойная работа и кошерненький автомобиль.
И вот сидим мы на кухне, вспоминаем про тетрадку для записи слов и чисел и много, про что ещё, а из соседней комнаты слышно, как старший, который бармицва, читает младшему сказку про цветик-семицветик:
- Лети, лети, лепесток, через Запад на Восток, через Север, через Юг, возвращайся, сделав круг...
|
