|
Владимир Познер снял новый документальный сериал. Но веселого и легкого просмотра от него и его постоянного напарника по заграничным путешествиям Ивана Урганта на этот раз ждать не
На фото: Иван Ургант и Владимир Познер на Октоберфесте (кадр из фильма «Германская головоломка») |
приходится. Такого уровня напряжения и даже ненависти к Германии, который демонстрирует на общедоступном Первом канале лучший российский тележурналист, представить сложно.
Детские сказки как основа для Гитлерюгенда
Собственно, то что ожидает зрителя, становится понятно буквально на первых секундах.
- Вы ведь не германофоб? – осторожно спрашивает Ургант у своего старшего коллеги.
- Стараюсь им не быть, – скривившись, уклончиво отвечает Познер.
Ургант, в отличие от предыдущих совместных фильмов, играет роль молчаливого статиста.
Начинается путешествие с Баварии, с Октоберфеста – крупнейшего в мире пивного фестиваля. И вот в Мюнхене Познер неожиданно выдает: «Кухни у немцев нет, это еда. Пивные нации не отличаются кухней, а винные отличаются. Ни один француз (Познер – француз по матери, вырос во Франции – ред.) в кошмарном сне такого не допустит, это какое-то издевательство над едой и к кулинарии не имеет никакого касательства, говорить об утонченности не приходится. Вкуса нет. Моя французская душа возмущена!». И как резюме кулинарным традициям: «Как народ с такой великой культурой удовлетворяется вот такой вот едой?»
А вот резюме древней баварской забаве, в которой люди перетягивают колечко на пальцах: «Немецкая игра построена на силе, аналогичная итальянская – на хитрости, сообразительности».
Справедливости ради отметим, что в кадре нам показывают добрых, трудолюбивых, вежливых людей. Автор не передергивает, он все время подчеркивает положительные качества, но при этом высказывает свое отношение к увиденному.
Вторая серия начинается с риторического вопроса: «Как может народ, подаривший миру Баха и Бетховена, Гете и Шиллера, Гегеля, Канта, Маркса не просто выбрать этого малопривлекательного человечка со смешными усами, а боготворить его, восторженно поддерживать его кровавые преступления, и может ли это повториться?» Для ответа на этот «простой» вопрос ведущие едут в город Хамельн – точное место действия в 13 веке (!) той самой сказки, согласно которой колдун-флейтист увел в неизвестном направлении всех городских детей, так как ему не заплатили за то, что он избавил город от крыс. Нам показывают улыбчивых жителей Хамельна, которые каждый год участвуют в страшном действе – реконструкции тех страшных событий. Ведущий играет колдуна уже 11-й год, а до него роль флейтиста 20 лет играл его отец…
«Сказки братьев Гримм никуда не ушли… релестная немецкая деревушка, кукольно-милая, скрывает ужасных злодеев, которые поедают собственных детей… ». «Почему-то меня тревожит эта патриархальная пряничная Германия… Я убежден, что ничто так не выражает национальный характер, как сказки… Немецкие кончаются не просто плохо, а ужасно. Во французских сказках, которые читала мне мама, всегда побеждает добро». И вот кадры современного Хамельна и детей, переодетых в крыс, начинают перемежаться с кадрами хроники – дети приветствуют Гитлера. И вот эти же дети, по Познеру, участвуют в Хрустальной ночи – еврейских погромах с 9 на 10 ноября 1938.
Светлое турецкое будущее Германии
Еврейская тема, которой так или иначе касается добрая половина сериала, посвящены не только отрывки, связанные с Холокостом. Познер показывает и совершенно неожиданные, особенно для всех россиян и даже российских евреев, моменты. Например, он задается логичным вопросом: как и зачем в Германию приехали в 90-е годы значительное количество евреев? И получает неожиданный ответ: у нас, немецких евреев, философия проигравших, чувство вины. Либо непосредственно мы, либо наши отцы и деды погибли в Холокосте или пострадали. И, когда началась эмиграция из России, мы впервые в жизни столкнулись с евреями-победителями. Либо они сами, либо их отцы и деды воевали.
Большая часть второй серии просвещена концлагерю Дахау. И тут Познер проводит еще одну весьма жесткую аналогию: «Нет ни одной школы в Германии, где нет своего школьного оркестра. Это говорит о культуре? Вероятно. Но не было и ни одного германского концлагеря, где не было своего лагерного оркестра. А это о чем говорит?..».
Заканчивается эта серия опасением, что при «плохой погоде», несмотря на положительные изменения в сознании немцев, все может вернуться на круги своя.
Или вот Лейпциг (4 серия), рассказ о том, как строили после объединения Германии прекраснейший, удивительный зоопарк. Его директор говорит «о страсти, настойчивости, уверенности – чисто немецких чертах». «Страсть, настойчивость, уверенность – черты превосходные, надо признать, – резюмирует Познер. – Но я не могу отделаться от мысли, что они одинаково хороши как для создания превосходного зоопарка, так и для создания не менее отличного концлагеря».
О таких расхожих вещах, как ненависть к Вагнеру, – «страшный расист и антисемит» – и все это на фоне детей, приветствующих Гитлера, даже подробнее и говорить не надо. Кстати, со многими из этих детей он взял в фильме интервью.
Кажется, немного подобрел Владимир Познер только в последней, шестой серии. Там он рассказывает о турецких гастарбайтерах, то есть о будущем Германии, если уже не ее настоящем.
По следам великих предшественников
Специально подчеркну, что я не выдергивал цитат «покрасивше», а просто дал генеральную линию, которой придерживается автор. Я даже не стал приводить прямые цитаты, где Познер без экивоков говорит о ненависти к немцам. В любом случае, сказанное им настолько выбивается из общей колеи его творчества, что уже вызвало некоторую оторопь. По крайней мере, социальные сети взорвались от возмущения: Познер забыл, что немцы не фашисты, война кончилась, и т.д. и т.п.
У Познера в его, мягко говоря, неприязненном отношении к Германии немало великих литературных предшественников. Можно провести много аналогий, начиная с немцев у Гоголя. Но я, пожалуй, остановлюсь на более близком мне Илье Эренбурге, воспитанном, к слову, в той же традиции, что и Познер – любви ко всему французскому и отторжения всего немецкого. В любой поисковой системе очень легко находится заметка Ильи Эренбурга «Убей» – вечная классика «пропаганды ненависти». Прошло более 70 лет, а этот текст до сих пор страшно читать. Чтобы не увлекаться цитированием, просто расскажем: в 42-м году советскому читателю нужно было руководство к действию. Четкое и простое. И он получил его – «Убей немца». Любопытно, что и Эренбург, и Познер в своих аргументах были близки друг другу. Так, в книге воспоминаний «Люди. Годы. Жизнь» Эренбург находил объяснение необъяснимому зверству фашистов во время Великой отечественной в маленьком эпизоде времен Первой мировой. Тогда немецкие солдаты зачем-то вырубали под корень французские виноградники. Ну чем не сказки братьев Гримм – предвестники Гитлерюгенда у Познера?
У Эренбурга и Познера много общего не только в аргументации. Оба застали войну, правда, в разных качествах, но оба пронесли эту память сквозь всю свою жизнь. В 60-х Эренбурга за тот его гениальный материал подвергали остракизму. Причем примерно так же, как сейчас пытаются предъявлять претензии к «Германской головоломке». Меня поразила не просто схожесть формулировок, а их буквальное, побуквенное совпадение.
Наиболее горячие головы испугались, что призывы француза с еврейской фамилией сигнал для антикавказских и прочих анти- настроений на территории России – все-таки ретранслятором довольно радикальных идей выбран не лишь бы кто, а Первый канал. Вот за это я точно не беспокоюсь. Даже такая гениальная вещь как «Убей», хоть и сыграла свою важнейшую роль в войне (Гитлер считал Эренбурга личным врагом), после войны действовать прекратила. А тут все еще проще – интеллектуал и главный шоумен страны решили прокатиться по Германии. Вот кого мне в этой ситуации жалко, так это спонсора фильма – поездку оплачивал германский концерн Opel. Вот они, кажется, уже точно пожалели.
|
