|
Новый взгляд на старую историю
Музей истории религии и атеизма уже много лет как стал просто Музеем истории религии. Но в его экспозиции все еще было слишком много социологического «взгляда со стороны»: вот развивается общество, а вместе с ним и религиозные представления, вот место религии в этом обществе, а вот место общества в религии. Оттого трудно было понять, почему и как человек искал Б-га, какими сложными были эти поиски и как Б-г открывался человеку.
Теперь музейщики попытались нарисовать эту картину заново. Обновленная экспозиция затронула разделы древних политеистических религий, иудаизма и возникновения монотеизма, а также возникновения христианства.
 Иудаизму отведен отдельный, правда, небольшой, зал. Проходишь по отделу шумерских верований – и попадаешь в еврейский мир. А дальше – Египет и Греция. Еще несколько лет назад все это было бы выстроено иначе: язычников – в одну сторону, монотеистов – в другую, как будто они не жили веками рядом, как будто это не вызывало самых сложных отношений между соседними народами. Теперь же получился почти еврейский взгляд на вещи: вот Междуречье, откуда происходил Авраам, вот Земля, обещанная его потомкам, где он учил людей тому самому монотеизму, потом предстоит спуск в Египет, выход оттуда, долгое противостояние с греко-римским миром и, наконец, непростые отношения с христианами, среди которых жили и европейские евреи.
Овеществленная память
 Первое, на что падает взгляд в отделе иудаизма, – само оформление витрин в виде стены из кирпичей как напоминание о западной стене иерусалимского Храма. И в первой же витрине – фарфоровое блюдо с видом Иерусалима XIX столетия, привезенное из паломнического путешествия в запустелую тогда столицу.
Только ни одной действительно древней вещи в витринах нет. И откуда бы им взяться? Разве что из материалов современных раскопок, да только получить их невозможно. Все выставленное – из синагог и домашних собраний евреев Восточной и Центральной Европы, живших в последние два с половиной столетия, прежде всего в XVIII и XIX. Для кого-то два-три столетия – глубокая, ветхая старина, но только не для иудеев. Музейщикам пришлось просто  выкручиваться, пытаясь с помощью таких предметов показать иудаизм древний, существовавший до разрушения Храма. Но в этих вещах воплощены все те традиции, которые были заложены тогда. «Здесь в разных предметах представлены самые важные образы и сюжеты, связанные с Храмом, – рассказывает сотрудница музея и автор этой части экспозиции Алла Соколова. – Причем не только ритуальная утварь. Например, ваза, на которой запечатлен библейский сюжет – момент, когда Исаак благословляет Яакова вместо Эсава. Вот Тора-шилд XVIII века – золотой щиток, который вешали на мантию свитка Торы. На нем изображены вся храмовая утварь, жертвенник всесожжения, менора, сосуд для первинок, стол с хлебами предложения, ковчег под пальмой как напоминание о сорока годах странствий… Это овеществленная память о Храме».
Каждый из «говорящих» предметов – произведение искусства. Было ли оно так задумано или само вышло, экспозиция показывает иудаизм через красоту. В прежнем варианте он был показан абсолютно нейтрально и до зевоты отстраненно.
«Приподнимем занавес за краешек…»
На некоторых вещах есть «вкладные надписи» тех, кто жертвовал эти предметы в синагогу. Вот фрагмент бархатного парохета, занавеса, за которым хранятся свитки Торы. Он был когда-то подарен общине, которая появилась в середине XIX столетия в Баден-Бадене, господином Леви из Страсбурга. Об этом человеке тогда писали газеты, так что есть надежда выяснить биографию дарителя. Синагога была устроена прямо в зале гостиницы – очевидно, состоятельными евреями, которые приезжали на воды. Символом колена левитов был кувшин с льющейся водой – он и изображен на парохете: господин Леви, разумеется, сам принадлежал к этому колену.
На другом парохете вышита менора, отсылающая к тексту пророка Зхарьи: масло двух склоняющихся олив капает в чашу, а оттуда и поступает в светильник. Это тоже отсылка к образу Храма, место которого было указано пророком.
 Парохеты в экспозиции не навсегда – через год-полтора их заменят на другие предметы: дольше выставлять ткани нельзя даже при щадящем освещении. Впрочем, показать здесь удалось далеко не всю еврейскую коллекцию музея – около 40 предметов из более чем двух тысяч, хранящихся в фондах.
Нравоучительные картинки
Вещи, которые стали музейными экспонатами, не просто сохраняли традицию: они каждый день объясняли владельцам, как надо жить. Вот на пасхальном серебряном блюде – Адам и Хава у древа познания, нарушившие требование Б-га, а с другой стороны – Авраам, решивший точно исполнить повеление и заносящий нож над Ицхаком. На том же блюде изображены четыре сына, задающих вопросы из Агады, и Моше с посохом, который превращается в змея, и Аарон, и Давид с кинором. Едва не на каждой вещи – надписи: цитаты из Торы и благословения. Только читать не обязательно: если на мизрахе изображены лев и олень, понятно, о чем это: «Будь смел, как леопард, легок, как орел, быстр, как олень, и силен, как лев, чтобы исполнять волю Творца». Это и расписание на весь день: с львиной силой вскочить с кровати и приняться за молитву и за дела.
А сам иудаизм выглядит в экспозиции живым именно потому, что (в отличие от вавилонских и египетских древностей, которые тысячелетиями лежали в земле и оттого символизируют мертвые религии) здесь показаны предметы, которыми люди пользовались относительно недавно. И в каждом из них те же образы, которые были понятны иудеям и две, и три тысячи лет назад. |
