ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПОРТАЛ ЕВРЕЙСКОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ ОБЩИНЫ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
190121, Россия, Санкт-Петербург, Лермонтовский пр., 2, тел: +7(812)713-8186 Email: sinagoga@list.ru
  
Большая хоральная синагога Петербурга
EnglishHebrew
Карта сайта

 СИНАГОГА

 

 

 ЧТО ЕСТЬ В СИНАГОГЕ

 ЗАНЯТИЯ ПО ИУДАИЗМУ

 КУЛЬТУРНЫЙ ЦЕНТР

 

 ЕВРЕЙСКИЙ КАЛЕНДАРЬ И ПРАЗДНИКИ

 ДЕТСКИЕ САДЫ, ШКОЛЫ, ЕШИВА

 ПРАКТИКА ЕВРЕЙСКОЙ ЖИЗНИ
Обрезание
Еврейское имя
Выкуп первенца
Еврейский день рождения
Опшерениш (первая стрижка мальчика)
Еврейское воспитание
Изучение Торы
Бар/Бат мицва - еврейское совершеннолетие
Хупа
Миква и чистота семейной жизни
Кашрут
Мезуза
Похороны и траур

 ЕВРЕЙСКИЕ РЕСУРСЫ

Бурт Моисей Эльевич. Светлой памяти…

   Жизнь и гибель «коммуниста высокой пробы»

   Пожилая петербурженка Энгельсина Моисеевна Бурт рассказывает о судьбе своего отца – преданного коммуниста, арестованного в 1938 г. за «шпионаж в пользу Польши». В вину Бурту ставилось также покровительство… убийце Кирова! Не помогли ни хлопоты жены, ни письмо Сталину, написанное 8-летней Энгельсиной… Сегодня Энгельсине Моисеевне Бурт 82 года. По профессии она лингвист, занималась переводами геологической литературы. Мемуары об отце написала в 2011 году по материалам выписок из дела Бурта, собранных недавно умершей сестрой – Юлией Моисеевной Бурт.


Моисей Эльевич Бурт
с женой Фридой

Светлой памяти…
Мытарства семьи в Польше. Зверский антисемитизм
Становление революционера
Бегство в СССР. В еврейском отделении партшколы
Переезд в Ленинград. Пропагандист и агитатор
Скандал с Николаевым. Послан на транспорт
Из писем М. Э. Бурта жене
Пиши, дружище!
Арестован за… связь с убийцей Кирова
Оправдан и назначен завотделом Музея Революции
Новый арест – за… шпионаж в пользу Польши!
В попытках спасти мужа и отца. Письмо Сталину
Денежный перевод… на тот свет
Реабилитация. «…Показания считать вымышленными»
Паралич сердца. Погиб, но не сдался

Бурт Моисей Эльевич. 14 марта 1902 г. – 10 августа 1938 г.

Светлой памяти…

Второй раз его арестовали в Ленинграде в ночь на 28 февраля 1938 года. Дома остались жена, дочери 8 и 7 лет и сын, которому был один месяц и четыре дня. За два дня до ареста и явно в ожидании ареста напечатал на пишущей машинке подробную автобиографию.
Документы, фотографии и письма переданы в «Мемориал».

Мытарства семьи в Польше. Зверский антисемитизм
Родился в 1902 году в местечке Пинчов Келецкой губернии Польши. Через несколько лет в поисках заработка родители переехали в город Лодзь. Ужасающе беспросветное, голодное, нищенское существование многодетной семьи, дважды пострадавшей от зверских проявлений антисемитизма. Первый раз, когда однажды сестра ночью стояла в очереди за жалкой благотворительной помощью, полицейский убил ее ударом приклада по голове якобы за то, что она не прямо стояла в очереди. Второй – во время погрома, в день так называемой «кровавой
среды» 1919 года погромщики избили отца до полусмерти.
Чтобы выжить, брались за самую тяжелую работу. В 1915 году вместе с отцом, матерью, больной туберкулезом, и братом стали тянуть на себе телеги с грузом 600 и больше килограммов, сами нагружая и разгружая их. В 1918 году на спуске с горы попал под телегу и сломал ногу. После выхода из больницы поступил учеником в сапожную мастерскую, где работал по 15-16 часов в день.

Становление революционера
В 1920 году вступил в комсомольскую ячейку при Лодзинском союзе кожевников, а в 1921 году был принят в партию.
В 1921 году был избран членом правления Секции механических сапожников Союза кожевников и активно участвовал в организации и руководстве стачками рабочих Союза.
В 1922 году во время выборов в польский сейм был уличным оратором за список депутатов «Союза пролетариата города и деревни». Как и другие агитаторы, был приговорен к 6 неделям тюрьмы или 50 маркам штрафа. Сам уплатить штраф был не в состоянии, а парторганизация смогла выделить 50 марок только через несколько недель. На это время был вынужден скрываться от полиции.
В 1923 году находился в особенно тяжелом положении, часто был без работы, буквально голодал, жить было негде. Летом 1923 года был арестован и избит за проживание у знакомого рабочего без прописки.

Бегство в СССР. В еврейском отделении партшколы
В декабре знакомый рабочий Тейтельбаум предложил уехать вместе с его семьей в СССР. В конце декабря перешли границу около станции Столбцы. После месячного пребывания в специальном карантине ОГПУ города Борисова по его желания направили в город Витебск, куда прибыл 7 февраля 1924 года.
В Витебске поступил на обувную фабрику «Самоход», где был принят в Комсомол, а затем и в партию. В 1924 году был направлен на учебу в Еврейское отделение Витебской Совпартшколы, где учился до 1926 года. Одновременно по поручению партийной организации вел пропагандистскую работу на фабрике и в вечерних совпартшколах.
В 1927-1928 гг. после окончания Совпартшколы работал пропагандистом в Витебском окружкоме КП/б/Б – руководил передвижными и стационарными партшколами на еврейском языке.

Переезд в Ленинград. Пропагандист и агитатор
После операции на ноге в 1928 году нуждался в длительном физиотерапевтическом лечении и в конце 1928 года с направлением Витебского окружкома партии приехал в Ленинград. В январе 1929 года поступил работать на обувную фабрику «Пролетарская победа». В своем цехе был избран секретарем партийной ячейки и вел пропагандистскую работу.
В январе 1930 года избран членом парткома фабрики и выдвинут ответственным редактором фабричной газеты «Пролетарская победа». В конце 1930 года избран заместителем секретаря и заведующим массовым отделом парткома фабрики «Пролетарская победа».
В 1931 году командирован Московским райкомом партии на учебу в аспирантуру Ленинградского института истории ВКП/б. Учась в аспирантуре, активно участвовал в общественной жизни и научной работе Института по изучению истории партии и партийной организации Ленинграда.
Вместе с С. Цукерманом был редактором хроники «1917 года в Петрограде», участвовал в подготовке к изданию сборника «Ленинградская организация ВКП/б в резолюциях и решениях ее конференции». Был ответственным секретарем одного из томов четырехтомника «Октябрь в Петрограде».
Одновременно вел пропагандистскую работу на заводе им. Марти, преподавал историю партии в Совпартшколе своей фабрики «Пролетарская победа» и в Пединституте им. Покровского. В Институте истории ВКП/б был избран членом парткома, вел массовую агитационную работу, и в конце 1933 года был избран секретарем парткома.

Скандал с Николаевым. Послан на транспорт
Осенью 1933 года в Институт был прислан новый сотрудник Л. В. Николаев. Он мало бывал в Институте, и парторганизация его слабо знала. В марте 1934 года, когда выделяли сотрудников для посылки на транспорт, его вызвали в партком для беседы о возможности его посылки. Николаев ответил категорическим отказом: «я не безработный, в новой работе не нуждаюсь, если я вам не нужен, найду другую работу, но из Ленинграда никуда не поеду».
М.Э. Бурт, как секретарь парткома, вместе со своим заместителем С. И. Аввакумовым созвал экстренное заседание Парткома, и тут же было принято решение об исключении Л. Николаева из партии: «Постановили: подтвердить решение Парткома об исключении т. Николаева из партии за отказ от партийной мобилизации и за поведение на заседаниях Парткома и партийного собрания, показавшее лицо Николаева как озлобленного обывателя, чуждого ленинской партии».
Об этом постановлении немедленно было сообщено в Смольнинский райком партии. На транспорт был послан М. Э. Бурт. А Л. Николаев некоторое время спустя был восстановлен в партии Смольнинским райкомом партии, благодаря чему смог попасть в Смольный и убить там С. М. Кирова («Огонек», 1989, № 28, с.30). Н. С. Хрущев утверждает: «Это убийство было организовано сверху». Отъезд Л. Николаева из Ленинграда, а также исключение его из партии нарушили бы планы тех, кто готовил Николаева к убийству С. М. Кирова, а Бурт, добившийся исключения Николаева из партии, мешал этим планам. И потому он был послан на транспорт, хотя в Ленинграде у него оставались больная жена и малолетние дочери (четырех и трех лет).
И М. Э. Бурт и его друзья по Институту, оторванные от дома, учебы, от любимой научной и преподавательской работы и посланные на транспорт и сельское хозяйство для их укрепления, чувствовали себя мобилизованными партией для выполнения очень важного для страны дела.

Из писем М. Э. Бурта жене
Май 1934 г.:
«Здравствуй, Фридочка! 2 мая приехали в Днепропетровск. 4-ого думаю быть на месте. Фридочка, очень тебя прошу сразу написать мне письмо. Мне здесь сказали, что моя станция крупная, и работы будет много. Меня это очень радует. Я все беспокоился, не слишком ли она маленькая. Жду твоего письма. Крепкий поцелуй тебе и ребятам. Моисей».

Октябрь 1935 г.:
«Здравствуй, Фридочка! У нас, как и в Москве, был резко поставлен вопрос о некоторых парторгах, которые настроены уйти с транспорта. И в самом деле, как можно ставить вопрос об уходе с фронта, когда только разгорается бой? Ведь я твердо дал себе заранее именно главные трудности пережить, т.е. решить ударную задачу по превращению транспорта в цветущую отрасль народного хозяйства. Вот ты пишешь, что тебе стало легче, что не так чувствуешь острые боли. Вот это меня чрезвычайно радует. Но ведь лучше, если можно было бы получить это лечение и вместе жить. Ведь наша разлука так или иначе отражается на мне. Я, конечно, стараюсь, чтобы это не отразилось на работе. И всю мою энергию отдаю работе. И если меня все же перевели бы в такое место, где можно было бы работать и тебе лечиться, работа моя от этого не ухудшилась бы. Но в связи с тем, что сейчас все же многие ставят неправильно вопрос, моя совесть мне не позволяет не только ставить вопрос о переводе, но даже и думать об этом сейчас нельзя. Ты там, Фридочка, сходи хоть раза два в месяц в Мариинку или Александринку и за себя, и за меня. Поцелуй Гелочку и Юлиньку за меня. Скажи им, что мне без них страшно скучно».

31 октября 1935 г.:
«…Жизнь в разгаре. Готовимся к празднику. Организуем витрину лучших ударников, участников стахановского движения. Готовим оркестр, хор и всякие другие хорошие вещи на праздник. Одно плохо, что тебя со мной нет. Но работа, особенно когда идет успешно, разгоняет тоску домашнюю. Когда прихожу домой, долго смотрю на тебя и на детей. Целую Вас».

Пиши, дружище!
Не прерывалась связь с Институтом аспирантов, мобилизованных на транспорт и сельское хозяйство.
Из интереснейшего письма И. Ульянова, такого же энтузиаста, как и М. Э. Бурт, посланного на сельское хозяйство начальником политотдела Слепцовской МТС раньше, чем Бурт был послан на транспорт.

22 марта 1934 г.:
«Дорогой Бурт! Чертовски рад твоему письму. Пиши, дружище, о своей работе, об аспирантуре, меня все это интересует и иногда, как ни увлекает работа, становится грустно, что меня оторвали от научной работы, оторвали от всех вас, а я отстаю научно».

Из письма Макарова от 15 декабря 1934 г.:
«Здравствуй, дорогой т. Бурт! …знаешь, какое большое несчастье постигло нас за последнее время, то, что мы лишились нашего любимого вождя т. Кирова. Пиши же ты о себе, пиши подробно…для нас это так важно, вспоминаем мы тебя очень и очень часто».

Арестован за... связь с убийцей Кирова
В ноябре 1935 года произошло дикое – отдававший все силы работе М. Бурт опять, как и при исключении из партии Николаева, кому-то мешал, и его решили «убрать», прибегнув к гнусной лжи и не сомневаясь в своей безнаказанности. При проверке документов 18 ноября Бурт рассказал, что, будучи секретарем парткома Ленинградского института истории ВКП/б, он добился исключения из партии Л. Николаева, впоследствии убившего С. М. Кирова. Поскольку М. Бурт почти сразу после заседания был мобилизован на транспорт, он не знал, что вскоре Николаев был восстановлен в партии. Начальник Политотдела отделения Екатерининской (впоследствии Сталинской) железной дороги Б. Чужиков, заместитель начальника Политотдела той же дороги Усачев и инструктор Днепропетровского обкома партии Маев в акте проверки написали, что М. Бурт покровительствовал Николаеву. В днепропетровской газете «Заря» от 28 декабря 1935 г. Чужиков и Усачев написали, что парторг станции Большой Токмак Бурт был лично связан с убийцей т. Кирова – Николаевым.
Через три дня после проверки документов М. Бурт был арестован. Чтобы опровергнуть эту гнусную клевету, достаточно было бы запросить протокол собрания парторганизации Института истории ВКП/б, но Бурт просидел в днепропетровской тюрьме шесть месяцев – с 19 ноября 1935 по 1 мая 1936 гг. и был освобожден только после вмешательства Москвы, куда он обращался. В конце мая 1936 г. М. Бурт вернулся домой.

Оправдан и назначен завотделом Музея Революции
1 июня 1936 г. М. Бурт был принят в Музей Революции в качестве научного сотрудника, а затем был назначен заведующим новым отделом «Великая пролетарская революция». Директором музея был в то время Сергей Иосифович Аввакумов, хорошо знавший М. Бурта по совместной работе в Институте истории ВКП/б и принявший его, несмотря на то, что М. Бурт только что вышел из тюрьмы и еще не был восстановлен в партии. Отдавая новому для него делу весь свой талант и все силы, работая по ночам, М. Бурт проделал огромную научную и организационную работу.

Новый арест - за... шпионаж в пользу Польши!
В 1938 году – году «Большого террора» лучшие, талантливейшие и преданнейшие стране люди обвинялись в шпионаже в пользу иностранных разведок и уничтожались. Признания выбивали изощренными пытками и угрозами в адрес семьи. М. Э. Бурт при аресте в ночь на 28 февраля 1938 года был обвинен в шпионаже в пользу Польши, о жизни в которой он вспоминал, как о страшном сне. В своем письме писателю А. Рыбакову по поводу его повести «Дети Арбата» Ева Феофановна Пашкевич, заведовавшая в то время одним из отделом Музея Революции, рассказывает об известном ей факте готовящегося еще в августе 1934 года убийства Кирова (егерю предложили убить на охоте С. М. Кирова, инсценировав несчастный случай). В этом же письме она отзывается о М. Э. Бурте: «Это был человек чистейшей души, умница, коммунист высокой пробы».

В попытках спасти мужа и отца. Письмо Сталину
Сразу после ареста М. Э. Бурта его жена Фрида Хаимовна Бурт, пытаясь спасти мужа, несмотря на угрозы, обратилась в разные инстанции, но ничего в Ленинграде не добилась.
Обращался в органы безрезультатно и не без риска и Моисей Львович Лурье (впоследствии директор Института истории партии), пытаясь убедить, что арест М. Э. Бурта, которого он знает много лет как честного и преданного партии коммуниста, – недоразумение. Старшая, восьмилетняя дочь, написала письмо Сталину.

8 августа 1938 года по почте пришло письмо. Оно было написано под диктовку М. Э. Бурта:
«Здравствуйте, мой милые и дорогие. Как жаль, что наша счастливая жизнь была прервана в самый интересный период. Я восхищался своими детьми, работой, думая, что так много надо сделать, но совершенно неожиданно вся моя счастливая жизнь была прервана, и я оказался вместе с преступниками в тюрьме, и, по всей вероятности, обо мне некоторые на воле думают, что я, как и другие, преступник, хотя в практической работе я и был честен. Меня обвиняют в том, что я пришел из Польши с определенным заданием, хотя я и отрицал это, но обстоятельства сложились так, что подписал документ, компрометирующий меня. Хотя я уже несколько раз писал на имя прокурора об этом, но судьба моих заявлений мне неизвестна. Поэтому прошу, сходи к областному прокурору, добейся, чтобы он назначил переследование моего дела, так как от этого зависит моя дальнейшая судьба. Целую вас, ваш муж и отец». Подпись: Бурт.

Денежный перевод... на тот свет
Это письмо Ф. Х. Бурт передала в Военную прокуратуру Ленинградского военного округа, а копии – Вышинскому и в НКВД. В январе 1939 года, едва дождавшись выписки из больницы годовалого сына после очередного воспаления легких, Ф. Х. Бурт поехала с ним в Москву и с огромным трудом добилась приема у Вышинского. Ей обещали пересмотреть дело мужа и переслать его в Ленинград. А в это время М. Э. Бурта уже давно не было в живых. Когда в марте 1939 года пришли описывать более чем скромное имущество семьи, выяснилось, что М. Э. Бурт погиб 10 августа 1938 года, через два дня после получения его письма из тюрьмы, а регулярно передаваемые для него деньги продолжали принимать и после его гибели.

Реабилитация. «...Показания считать вымышленными»
Вначале Ф. Х. Бурт была выдана справка о том, что ее муж М. Э. Бурт умер в тюремной больнице и дело по его обвинению следствием прекращено за его смертью (справка от 8 июля 1939 года). Но ради восстановления честного имени мужа и ради будущего детей Ф. Х. Бурт добилась справки (от 25 февраля 1940 года), выданной военным прокурором Ленинградского военного округа о том, что следственное дело по обвинению М. Э. Бурта прекращено за отсутствием состава преступления. В справке о посмертной реабилитации М. Э. Бурта, полученной от 19 декабря 1991 года по заявлению дочери Юлии Моисеевны Бурт, указывается, что М. Э. Бурт скончался «в результате длительной голодовки».
Когда стал возможным доступ к закрытым ранее архивам, Ю. М. Бурт удалось сделать там выписки по делу отца.
Согласно протоколам допросов 2 и 4 марта 1938 года М. Бурт признал свою вину (шпионаж и др.) у другого следователя 4 марта после перерыва, явно после пыток. Судя по последующим материалам дела, текст признания, чудовищный для Бурта, следователь заготовил заранее: «Не желая в дальнейшем препираться, я решил давать следствию правдивые показания о моей антисоветской деятельности, контрреволюционной пропаганде и сборе шпионских сведений в пользу Польши…»
Из постановления о прекращении следственного дела №43215-38 по обвинению М. Э. Бурта, подписанного 21.02.40 г. военным следователем ВП ЛВО М. Коварским, стало известно, что признавая себя виновным в сборе шпионских сведений в пользу Польши, М. Э. Бурт дал неправдоподобные показания. Шпионские сведения М. Э. Бурт якобы передавал сотрудникам Польского консульства, но сотрудников с указанными М. Э. Буртом фамилиями в этом консульстве не было. «…показания эти следует считать вымышленными».

Паралич сердца. Погиб, но не сдался
Из медицинского заключения стало ясно, что ослабленный длительной голодовкой М. Э. Бурт, как мог сопротивлялся насильственному кормлению с побоями и скончался от попадания пищи в дыхательные пути: «Паралич сердца вследствие попадания в дыхательные пути небольшого количества пищи. Сильное истощение. Поражены сердце и печень. Возможно, имела место попытка насильственного кормления. Ссадины над левой бровью. Кровоподтеки над левым глазом и на задней части тела».
Удивительно светлый человек чистейшей души Моисей Эльевич Бурт голодовкой выразил свой протест против попрания человеческого достоинства в условиях вопиющего беззакония и чудовищной клеветы. 
                                                                                                                                      Э.М. Бурт






 ПОИСК ПО САЙТУ
 

 ОБЩИНА

 ЕВРЕЙСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
Алфавитный список
Список по направлениям деятельности

 РЕКЛАМА

 


 ОБЩИНА ON-LINE

 


 ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ ТУРИСТОВ

 РЕЙТИНГ В КАТАЛОГЕ
Rambler's Top100
Рейтинг@Mail.ru

 ПОДПИСКА НА РАССЫЛКИ

 УЧЕБА ON-LINE
Первоисточники
Курс еврейской истории
Книги и статьи

 НАШИ БАННЕРЫ

190121, Россия, Санкт-Петербург,Лермонтовский пр., 2 Информационный отдел Большой Хоральной Синагоги Петербурга
Тел.: (812) 713-8186 Факс: (812) 713-8186 Email:sinagoga@list.ru

->п»ї