Мария Конюкова  Внучка дантиста и дочь репрессированного

Зубной врач и фотограф в одном лице – «Ваши глаза – как драгоценные камни!» – Три сестры – еврейские «дворянки» – Скрывалась от турецкого паши в мужском платье – «Отлились ему мои слезы!» – «Вы сделали меня честным человеком» – Смерть от болевого шока – Ошибки своенравной молодости – «Главное в моей жизни – танцы!»

Дедушка Исаак Абрамович Нисневич. 1937 г. Дагестан В однокомнатной квартирке на юго-западе Петербурга Эмма Иосифовна Гансиржевская живет вдвоем с красавицей-кошкой Китти. В течение всего нашего разговора с Эммой Иосифовной Китти смотрит на меня строгим хозяйским взглядом. Она вспрыгивает на диван – интересуется семейными реликвиями. Хозяйка ее отгоняет – негоже кошке интересоваться такими дорогими вещами. Тепло родительского дома – это то, что может согревать человека на протяжении всей жизни. Даже, если этого дома уже давно не существует, и его обитатели живы лишь в воспоминаниях… Дед Эммы Иосифовны Гансиржевской был зубным врачом. Классным врачом. У него лечила зубы вся элита Махачкалы. Но, несмотря на весьма земную профессию, дед был, скорее, человеком искусства. И занимался новым, по тем временам, делом – фотографией.                      Дедушка Исаак Абрамович Нисневич                             Диплом дедушки Исаака Абрамовича Нисневича об                         20 ноября 1931 г. Махачкала                                окончании медицинского факультета Императорского                                                                                                             Харьковского университета. 5 сентября 1903 г.

Его снимки побеждали на выставках – Эмма Иосифовна показывает медали и сами дагерротипные фото.

Хедер. Белоруссия. Снимал Исаак Нисневич

От черно-белых пейзажей русской природы веет умиротворением и меланхолией. Сегодня даже не понятно, как человек, обладавший скромным арсеналом технических средств, смог создать такие шедевры: хоть снимки и побледнели от времени, на них по-прежнему видны и мелкие веточки кустов, и травинки, и рябь на воде…

«Весна пришла». Снимал Исаак Нисневич                                  Медаль Исаака Нисневича. 1907 г. Вятка

До революции семья жила счастливо и небедно: дед мог позволить себе и занятия фотографией, и поездки со своими снимками на выставки в другие города. Некоторые эпизоды из жизни семьи больше напоминали истории из какого-нибудь фильма Данелии, чем нечто, произошедшее в реальности. У деда была невеста – девица из весьма состоятельной семьи. Но однажды он увидел бабушку и сказал: - Зачем мне драгоценные камни, если ваши глаза – как драгоценные камни!

Бабушка Циля Владимировна (Вельковна)                                    Бабушка Циля Владимировна Нисневич                        Нисневич (Гуревич). Дагестан                                                 с дочкой  Розой. 1900-е гг. Дагестан

В этом счастливом браке родились три дочери, одна из которых, Надежда, была матерью Эммы Иосифовны. Девочек воспитывали в лучших, если так можно выразиться относительно детей из еврейской семьи, дворянских традициях. Они занимались танцами – были местными знаменитостями.

Валентина (слева) и Надежда (посередине)                                 Надежда Нисневич с сестрой Валентиной                         Нисневич. 1910-е гг.                                                                              1920-е гг. Махачкала

Роза Нисневич. Дагестан Время унесло из семейного архива афишу выступления сестер Нисневич. Когда город захватили турки, паша потребовал у деда выдать старшую дочь – Розу, известную в городе красавицу. Дед, конечно, отказался. Благодарные пациенты одели девушку в мужское платье – она скрывалась то в одном доме поклонников зубоврачебного таланта деда, то в другом. А самого несчастного дантиста паша заточил в тюрьму, чтобы тот одумался и выдал дочь. Бабушка ходила к паше – плакала, просила отпустить мужа. Турок был непреклонен… Деду удалось бежать. А поезд, в котором паша уехал из Махачкалы, потерпел крушение. Паша погиб. Бабушка про эту историю говорила: - Отлились ему мои слезы…                                                                          * * *

Бабушка прекрасно шила – благодаря этому все три ее дочери были прекрасно одеты. Дед купил ей швейную машинку – тогда это приспособление было великой ценностью. Когда в город вошли красные и стали производить «экспроприацию экспроприаторов», бабушка попросила одного сочувствовавшего большевикам моряка спрятать это ее «орудие труда». Волнения улеглись, и моряк почти со слезами вернул бабушке машинку: - Вы сделали меня честным человеком. После того, как вы мне, пьянице, доверили такую дорогую вещь, я другими глазами на людей стал смотреть… Верит ли кто-нибудь так людям сегодня?...

* * *

Правда, больше бабушкины слезы никому не отлились. В 1938 году по доносу посадили и расстреляли отца Эммы Иосифовны. А в 1941 взяли деда. Он также домой больше не вернулся. В начале войны Эмме было 7. Она только спрашивала у мамы и бабушки: - Где папа? Где дедушка? Внятных ответов она на свои вопросы не получала. - Только в 1952 году я узнала, что я дочь репрессированного. Мне дали справку о том, что папа умер от болевого шока. До сих пор не знаю, болезнь это была, или его пытали. Вместе со справкой о смерти мне выдали 900 рублей и свидетельство о реабилитации.

* * *

Эмма Иосифовна Гансиржевская 1960-е гг. Махачкала Маме и дочке ничего не оставалось, как продолжать жить. Мать Эммы Иосифовны преподавала биологию, а сама Эмма Иосифовна закончила школу и поступила в тбилисскую консерваторию. Вышла замуж за военного врача. Вообще, Эмма Иосифовна – из тех людей, которые многое в своей жизни считают неправильным. Она не стесняется признавать ошибки. И считает: некоторые ее недостатки мешали ей в жизни: - Понимаете, я в молодости была очень своенравной: хотела, чтобы все было идеально. Сейчас поражаюсь тому, на какие авантюры я шла. Например, мы с мужем жили в военной части. А когда у меня начались роды, я заявила: рожать буду только в Тбилиси – и все тут. Еле удалось в последний момент устроить меня в приличный роддом… По специальности я преподаватель музыки. И всегда хотела работать. Так и сказала мужу: - Там, где мы с тобой живем, для меня работы нет. И уехала с сыном в Махачкалу – устроилась в музыкальное училище. Там я семнадцать лет преподавала

фортепиано. С мужем мы долгое время не разводились. Он приезжал к нам – хотел, чтобы мы жили все вместе. А для меня работа была очень важна – мы ругались из-за этого. Я тогда так думала: если семья хорошая, значит, в ней нет скандалов. Мы ругаемся – значит, это плохие отношения. Такая была идеалистка – не понимала, что и в дружных, любящих семьях конфликты неизбежны. Мы, конечно, не выдержали такой жизни в разных городах. И развелись. Жизнь продолжалась. Эмме Иосифовне удалось поменять жилплощадь. Она переехала в Петербург. Сын выучился на врача. А потом они решили уезжать в Израиль. Только так получилось, что Эмма Иосифовна уехала, а сын остался в России. Женился во второй раз и эмигрировал в Америку с новой семьей. Десять лет Эмма Иосифовна провела на Святой Земле. А потом вернулась.

Кошка Китти. 2010 г. Санкт-Петербург - Я очень люблю Израиль. Но у меня там своего жилья так и не появилось. А тут – квартира… Эмма Иосифовна уже десять лет не общается с сыном и его семьей и очень тяжело переживает этот конфликт: размышляет, в какой момент образовалась трещина, которая разделила их и морально, и физически? Какую ошибку она, мать, допустила? Какую роль в этом сыграли ее недостатки?.. - Вот так и живем с Китти – ее кто-то в соседний подъезд подбросил. Пострадала кошечка, наверное, из-за своего характера – она у меня своенравная, царапучая… Эмма Иосифовна вставляет диск в DVD-плеер. - Знаете, у меня главное увлечение в жизни – танцы. Я работаю в «Хэсэд-Авраам» волонтером: преподаю танцы.  Хочу показать вам одно из наших последних выступлений. Тут мы танцуем израильский танец.

А костюмы мы изобрели по принципу «голь на выдумку хитра». Надели обычные черные платья, купили шелка и нашили разноцветных шарфов. Получилось просто и элегантно… Я, когда танцую, чувствую себя счастливой. Забываю о всех своих болячках. А прихожу домой, и все заново: тут колет, там ноет… Возраст… Я никогда не стеснялась выступать на сцене. Наверное, это у меня от мамы. Мама ведь у меня была красавица – голубоглазая, очаровательная, с ямочками на щеках. С фотографии улыбается мама Эммы Иосифовны – Надежда Нисневич. На самом деле, голубоглазая и очень красивая.  Надежда Нисневич 1930-е гг. Дагестан