Василий Когаловский Историк пишет историю

Якову Гордину – 75! Этой дате (хотя юбилей был отмечен в конце декабря) была посвящена встреча с литератором в Музее Анны Ахматовой. Вечер начался, а слушатели все приходили, и в зале становилось тесно. Сценарий сбился с первой минуты: люди подходили к Якову Гордину и дарили ему цветы. Сначала Бэлла Куркова, напомнившая: историк и литератор был участником стольких телепрограмм, что издание диалогов с ним заняло бы целые тома. Потом коллеги, ценители творчества автора. И, наконец, библиотекарь. «Спасибо, – сказала она Якову Гордину, – за ваши книги. Впрочем, на полках их нет, все они на руках у читателей». Яков Гордин – это целая эпоха, его публицистические исследования о перипетиях российской истории почти полвека побуждают мыслящих людей иначе взглянуть на прошлое страны и ее сегодняшний день. А, кроме того, были стихи, литературно-критические статьи, пьесы. Но, оказывается, биография Гордина могла быть совсем иной. Сначала чуть было не остался в армии (дослужился бы, по крайней мере, до полковника), потом ходил в дальние экспедиции и чуть не отправился на очередную станцию «Северный полюс», на льдину. На фотографии, которая запечатлела его 24-летним, Гордин – в морской тельняшке во время очередного похода по Северному морскому пути. Жизненным призванием мог оказаться и театр. «Но рука Вс-вышнего свое дело делает», – говорит сам автор. Его делом стала история, только не академические труды с множеством ссылок на источники, а книги ничуть не менее документальные, но публицистически заостренные. Импульсом к их написанию бывает потребность объяснить – в том числе действующим политикам, – что получается, когда общество не учитывает уроки собственного прошлого. В качестве примера Яков Гордин приводит провалившуюся еще в середине XVIII века попытку ввести в России конституцию. Две группы конституционалистов не смогли договориться и поставить общее дело выше своих интересов, а в результате в стране «было восстановлено самодержавие в его самой невежественной форме», началась эпоха бироновщины». Это Гордин еще в брежневскую эпоху ввел в общественный оборот термины «ложная стабильность» и «кризисное сознание» и писал о том, как Россия со времен Петра шла от кризиса к кризису – политическому, социальному, экономическому. К эпохе восстания декабристов страна тоже находилась в состоянии тяжелого финансового кризиса, порожденного неумеренным печатанием ассигнаций, девальвацией рубля, запредельными военными расходами. Но движение декабристов тоже оказалось расколотым… Так выстраиваются параллели между минувшими веками и теми десятилетиями, которые мы прожили совсем недавно, между прошлым и современностью. «Впрочем, для Гордина история – это, прежде всего, живые люди с их спорами и смятениями, а вовсе не действие каких-то тайных сил, – напомнил соредактор “Знамени” Аркадий Арьев. – Для него важны самостояние человека среди происходящих событий и поэтическое отношение к миру». А литературовед Константин Азадовский добавил: «Гордина интересуют люди с их гражданской позицией, интересует, почему каждый из них действовал так, а не иначе». Не случайно одна из недавних книг историка называется «Герои поражения» – о тех, кто не оказался в числе победителей, но тоже творил историю. «Потому что историю делают живые люди, выдерживающие удары судьбы», – объясняет Яков Гордин. Из их действий и поступков деятели нашего времени могут извлечь уроки, политические и моральные. После долгих десятилетий, когда власть эти уроки игнорировала, политики заинтересовались исследованиями историка: руководство Северо-Кавказского федерального округа решило закупить его книги о действиях России на Кавказе и о 300-летней Кавказской войне, чтобы эти издания оказались на столах у ответственных лиц. По крайней мере, так сообщил один из сенаторов южного региона. К этим книгам может прибавиться и новое исследование о «покорителе Кавказа» генерале Алексее Ермолове. Яков Гордин дорабатывает ее и надеется через месяц закончить этот труд. «И трехсот лет не прошло, а книги востребованы, – иронизирует историк. – Впрочем, чиновники найдут в них полезные для себя вещи. Но, может быть, за эти века изменились сами люди? Я читал сочинения по античности и пытался убедить себя, что древние были не такими, как мы, даже цветовое восприятие, судя по раскраске статуй, было у них несколько иным. Но постепенно пришел к выводу, что фундаментально люди не меняются. За столетия накапливается позитивный опыт, хотя “срывы” в прошлое происходят постоянно. Например, пытка, норма средневековой жизни, к нашим дням перестала быть нормальной. Но опыт постижения истории на человеческом уровне важен для живущих». Когда-то Яков Гордин обратился к истории, чтобы понять, отчего в России все вышло так, а не иначе. Теперь с помощью его книг в этом пытаются разобраться тысячи читателей.