Михаил Фатеев Михаил Король: «Меня привлекают мелочи,                                которые дают возможность «подышать» историей»
* «Приколовшиеся к Иерусалиму» * Автограф римского легиона в стене иерусалимского здания * Стена Смеха * О еврейских корнях Хоттабыча * «Ништяки» Петербурга * Магендавиды на карнизах дома на Большом Проспекте
Фотография Евгения Мартыновича		Михаил Король – израильский поэт и культуролог. Более он известен как экскурсовод и автор двухтомника «Королевские прогулки по Иерусалиму». Книги уникальной, написанной для тех, кто уже побывал в этом городе, и кто хочет всмотреться в детали. Как пишет сам Михаил: «Эта книга – для тех, кто уже «прикололся» к Иерусалиму, кто уже понял, что познание города этого – вещь абсолютно неисчерпаемая, что сюда надо возвращаться, возвращаться и возвращаться, открывая новые страницы, тайны, шкатулки с драгоценностями и все прочее, что только можно открывать».
Уметь вглядеться в незаметный камушек, разглядеть его и вытянуть целую историю – этому умению можно только позавидовать. Буквально на несколько дней Король заглянул в Петербург, представить второй том «Прогулок».
- Разумеется, Иерусалим – город неисчерпаемый, но какая «мелочь» или история, связанная с этим городом самая любимая? О которой любите рассказывать, к которой возвращаетесь? - Есть несколько таких мест. На одно из них обратил внимание не я, а мои старшие наставники. Но сделали они это без особого пиетета. Сказали: «Вот видишь камень в кладке турецкой стены середины XVI века, скорее всего он римский. Там явно буква прочитывается». Меня как током пронзило! Ну, естественно! Сулейман Великолепный наверняка не задавался целью выточить новые каменные блоки, организовать специальные карьеры для новостроя стены. Он подбирал все то, что валялось под ногами. Разумеется, не он лично, а те живые, конкретные подрядчики и инженеры, что строили и город. Иерусалим ведь неоднократно разрушался и отстраивался. Он представляет собой компиляцию самых разных историй и периодов. Поэтому неудивительно, что в достаточно молодой стене попадаются вставочки XII, IV, III веков. И крестоностская, и византийская, и римская, и иродианская кладка. Возвращаясь же к камушку, о котором начал говорить. На нем прочитываются буквально три латинские, «лежащие на боку», буквы: «Х …ЕT». Никто не читал их, не задумывался, что же это такое. И только домысливая, можно предположить, что это фрагмент нескольких блоков, которые составляли общую надпись. «Х» – это римская цифра десять, а «ЕT» – это часть слова FRETENSIS. Вероятно, надпись выглядела так: «Legio Х Fretensis» - Десятый легион с морских проливов. Этот легион был настоящим хозяином города в римские времена и удостоился такой памятной доски. Мимо которой все проходят, но мало кто замечает. - Если говорить про стены. Есть в Иерусалиме Стена плача, а Вы обнаружили Стену Смеха… - Ну, да… Стена Плача, классическое стереотипное название фрагмента Западной стены Храмовой горы. Комплекс Храмовой горы представляет собой неправильный четырехугольник. Он имел западную, восточную, северную и южную стены. Часто говорят, что ничего от Храма не осталось кроме Западной стены. Но это, конечно, не так. Прекрасно сохранилась южная стена, фрагмент восточной стены. Есть несколько камней и на северной стене. Понятие «Стена Плача» в русском языке прижилась особенно устойчиво, хотя на иврите и по-английски чаще говорят «Западная стена». Я и подумал, если западную стену называют Стеной палача, то восточная должна называться Стеной смеха. И не только потому, что она ей противоположна. Там действительно много всяких серьезно-смешных историй. Краеугольная история связана с талмудическим сказанием о рабби Акиве, жившем в 30-е годы II века. Жизнь его пришлась на одну из самых трагических страниц истории еврейского Иерусалима, когда было подавлено последнее еврейское восстание Бар Кохбы. Рабби Акива с двумя авторитетными учеными, на которых потом будет зиждиться Талмуд, проходит мимо разрушенного Храма с восточной стороны и видят, как из Святая святых выбегает лисица (классическо-пророческая картина разрушенного Иерусалима). Двое товарищей Акивы разрывают на себе одежды и посыпают голову пеплом, а Акива смеется. Друзья спрашивают почему, а он отвечает, что было два пророчества об Иерусалиме. Одно, что он будет разрушен, второе, что будет отстроен. Первое сбылось – значит, сбудется и второе. «Я смеюсь от радости, что город будет возрожден!» – подытоживает рабби Акива. Это серьезный аргумент, почему восточная стена – Стена смеха. Кроме всего там есть еще достаточно смешные объекты и смешные истории. Не обижая никого, стоит обратить внимание на колонну, торчащую из стены. Ее называют Трон Мухаммеда – «курси Мухаммад». Когда настанет час Страшного суда, считают мусульмане, Мухаммед усядется на этот шпенек и начнет взвешивать добрые и дурные поступки. Достаточно представить, как он там сидит! (смеется). - Ваши книжки вылились из заметок в ЖЖ. Изданные под обложкой, они стали весьма популярны. Действительно ли много таких людей, которые «прикололись» к Иерусалиму и интересуются деталями? - Их больше, чем мне кажется. Сейчас написано два тома «Прогулок». Я решил, что возьму тайм-аут, передохну. Но изначально мне представлялось, что будет не менее четырех томов. Это площадка для тех, кто продолжит мое дело. Могу с чистой совестью сказать, что когда я начинал в ЖЖ публиковать эти заметочки, никто не увлекался подобным краеведением. Сегодня уже не меньше двух десятков людей описывают заброшенные уголки Израиля по моей методике, даже, порой, не зная о моем существовании. Они делают это ужасно талантливо. Гораздо вдумчивее и глубже, чем я. Но, опять же, тешу тщеславие тем, что до меня этим на русском языке никто не занимался. - Почему? - Это всегда так. Интересное оказывается самым простым и лежащим на поверхности. Люди думают: «А… этим уже занимаются» или «Без меня займутся»… И проходят мимо. В принципе так со всеми ноу-хау. Простейший пример. В 1997 году мне попалась в руки одна из первых редакций книги Лагина «Старик Хоттабыч». Я прочитал ее с огромным удовольствием и понял, что она имеет мало общего с тем изданием, которое мы знаем. Оказалось, что во втором издании Лагин сам себя отредактировал, отцензурировал. Изначально Хоттабыч был совсем не таким, каким мы его знаем. Его суть Лагин постарался нивелировать. Хоттабыча автор вытащил и своего прошлого, из детства. Лазарь Гинзбург (Лагин) был родом из Витебска, был обычным еврейским мальчиком, учился в хедере небось…. Очевидно, это образ его дедушки. Это своеобразный еврейский старик. Если читателя взять за шкирку и спросить что произносит Хоттабыч, когда колдует, тот ответит: «Трах-тибидох». Но фраза «Трах-тибидох» появилась лишь в радио-спектакле и на пластинке! У Лагина не было такой фразы. Хоттабыч просто вырывал волосок из бороды и бормотал заклинание. А какое заклинание дано в издании в книге 40 года? В виде такого заклинания Хоттабыч произносил предсубботнюю молитву «Лехо доди» в ашкеназском произношении. Записана она в книге одним словом: «лехододиликраскало». Я тогда написал статью. Не скромничая, скажу, что никто до этого не обращал на это внимание. Кроме, наверное, первых читателей. Статья называлась «Старик Хоттабыч нас заметил. О еврейских корнях Хоттабыча». Она была опубликована в израильской газете «Вести», а потом запущена в Сеть. И с ней произошли замечательные метаморфозы. Ее присвоили сразу несколько ресурсов, где даже имя автора не упоминалось. Впрочем, потерять копирайт – это тоже неплохо. Мне потом говорили: «А ты знаешь, что у Хоттабыча еврейские корни»! Часть людей утверждала, что они сами догадались. Здорово! Потому что это лежит на поверхности. Только они это сделали чуть позже, чем я. Ничего удивительного в этом нет. Человек с уровнем эрудиции «что-где-когдашника» знает про эту нетайную и несекретную информацию. И на всяких Интернет-форумах находились люди, которые копали глубже. Конечно, я многого не видел. Гораздо легче, когда прокопан основной туннель, находить дополнительные ответвления. И я этому рад! - Может уже сложилась в голове книга «Королевские прогулки по Петербургу»? Какие «ништяки» Вы на этот раз нашли в нашем городе? - Наверное, такая книжка должна была появиться еще в те времена, когда я здесь рос. Как известно, в Питере лучше, чем где бы то ни было, «едет крыша». Моя «крыша» съехала давно. Именно здесь и именно на еврейскую тему. Так уж получилось, что физически я родился в этом городе, а духовно, генетически, чуть ли не с детства, меня тянуло в Палестину. Так получилось, что своей землей я считаю Иерусалим. Но этот город для меня особенный. Если Иерусалим самый уникальный, то Питер – самый особенный. И без «ништяков» здесь не обойтись. Мне в детстве повезло. Мой дедушка – архитектор Авидгор Мордухович Фромзель, которого все называли Виктор Матвеевич. Очень питерский зодчий, построивший знаменитый дом-радиус на «Горьковской» – полукруглое здание, там, где стоит памятник Горькому. Дом был построен в соавторстве с известным зодчим Олегом Михайловичем Гурьевым. В стиле «сталинский вампир». Это один из немногих домов советской постройки удостоенный звания «памятник архитектуры». Если идти по Большому проспекту, то за т.н. «Домом Белогруда» есть еще одна постройка этого архитектора. Ее называют «Домом Розенштейна». Константин Исаевич Розенштейн был домовладельцем и инженером. И. Белогруд как архитектор напридумывал много разной всячины в плане декора. Мои сионистские сердце и глаза отдыхают на изображенных на балконных карнизах магендавидах. Однако загадка, которую мне загадали мои дети, остается неразгаданной. Почему из четырех магендавидов три развернуто вершиной вверх, а один «лежит на боку»? Не знаю… Там всякая есть еще всякая масонская символика в виде циркуля и кувшинов, изображающих храмовую утварь. Понятно, что его строил Розенштейн – человек, явно придающий значение и иудейским традициям, и традициям мистических учений.
Кто знает, может, в обозримом будущем книга о еврейских «ништяках» Петербурга увидит свет. Глядишь, ее автором станет не наш бывший соотечественник Михаил Король, а кто-то из тех, кто опишет город на Неве по «королевской» методике. Наш город хоть и в десять раз моложе, но своих «ништяков» накопил. Главное – уметь видеть в целом детали.