«ДО СТА ДВАДЦАТИ!..»

«И хвалю я радость» – это радость исполнения заповеди. «А о радости сказал я: что проку в ней?» – это радость, не вызванная исполнением заповеди.

Талмуд в трактате Кидушин перечисляет обязанности членов семьи и определяет систему взаимоотношений отцов и детей: заповеди, которые касаются детей и исполнение которых возложено на родителей, и заповеди, которые, наоборот, должны исполнять дети. Например: «Отец обязан совершить обрезание сыну, выкупить его, если тот попал в плен, обучить его Торе, женить и научить ремеслу; а некоторые говорят: и научить его плавать».

Эти обязанности ложатся на отца с самого дня рождения сына: отец должен воспитывать сына настоящим евреем, преданным своему народу, научить его профессии и т.д. Но первую из этих заповедей отец может исполнить только на восьмой день жизни ребенка -ибо Тора велит обрезать мальчиков именно на восьмой день после рождения. Если это первый ребенок у своей матери, то по истечении 30 дней от рождения отец обязан выкупить сына у когена. А когда ребенок подрастает, начинается его воспитание и обучение Торе.

 

БРИТ-МИЛА

Брит-мила («обрезание») – первая обязанность, которую отец должен исполнить после рождения сына. Брит-мила – это вторая по счету из 613 заповедей Торы.

Брит-мила буквально означает «обрезание [в знак] союза» – союза народа Израиля со Вс-вышним. И обрезание – знак этого союза, запечатленный в нашей плоти.

Рассказывая о том, как Вс-вышний повелел Аврагаму совершить обрезание себе и всем мужчинам его дома, Тора упоминает слово брит («союз») 13 раз. «Вот Мой союз, который надлежит вам хранить, – союз меж Мною и вами, меж Мной и потомством твоим после тебя: пусть обрезанным будет у вас каждый мужчина». Из этих слов мы видим, что обрезание – не'только знак союза, но и сам союз как таковой.

Три заповеди Тора называет «знаком»: брит-милу, субботу и «тфилин». Но брит-мила – главный из этих знаков, ибо он не ограничен ни временем, ни местом. С восьмого дня жизни каждый из нас несет на себе этот знак принадлежности к еврейскому народу и не расстается с ним до смерти. Нет ничего, что берегло бы еврейский народ от ассимиляции больше, чем брит-мила. Недаром мудрецы наши говорят, что несмотря на то, что в разные времена находились евреи, пытавшиеся отречься от самих себя и прекращавшие исполнять заповеди, эту заповедь они не в состоянии прекратить исполнять. А те, кто оставались верны своему народу, даже в самые тяжелые времена, когда евреям грозила смерть только за то, что они евреи – а определить это можно по обрезанию, – выполняли эту заповедь и обрезали своих сыновей.

Конечно, можно спросить: если Вс-вышний желал, чтобы сыны Его народа были обрезанными, то почему Он не создал их таковыми? «Разве для Г-спода есть что-нибудь невозможное?» Мудрецы наши отвечают на этот вопрос, говоря, что Вс-вышний хочет, чтобы человек сам засвидетельствовал факт своей принадлежности к еврейскому народу. Человеку дана возможность самовоспитания и самоусовершенствования. В стремлении каждого отдельного еврея сохранить свою еврейскую сущность содержится ключ к пониманию того факта, что народ Израиля вечен.

Полным непониманием сущности обрезания было бы объяснять эту операцию заботой о здоровье тела, гигиеническими или эстетическими причинами. Этому отнюдь не противоречит тот факт, что исследования действительно показали, что обрезание предохраняет от некоторых заболеваний. Но цель брит-милы иная: создать в самом нашем теле знак, свидетельствующий о том, что между нами и Вс-вышним заключен союз. Поэтому Вс-вышний устроил так, что знак этого союза находится в таком месте, где тело не может быть повреждено, – напротив, обрезание в этом месте приносит организму несомненную пользу. Следовательно, забота о гигиене и здоровье тела – лишь «приложение» к духовной ценности брит-милы. И смешны поэтому рассуждения о том, что, мол, обрезание – это лишь бессмысленная хирургическая операция и ничего более.

Заповедь эта должна быть исполнена в определенный день жизни, и потому обрезание делают даже в субботу и Йом-Кипур. Только в том случае, если младенец родился после захода солнца в пятницу и неясно, в какой день он родился – в пятницу или в субботу, его обрезают в воскресенье – то есть в день, который либо девятый, либо десятый после рождения. Поступаем мы так потому, что раньше восьмого дня делать обрезание нельзя, а в субботу этому ребенку не делают обрезания, поскольку остается сомнение – ведь не исключено, что он родился в пятницу.

Возможен случай, когда из опасения нарушить субботу или праздник и из-за сомнения, к какому дню отнести рождение младенца, обрезание откладывают до 12-го дня его жизни. Так случается, если Рош-Гашана выпадает на пятницу и субботу, а младенец родился вскоре после захода солнца в среду. Тогда обрезание делают лишь в воскресенье, потому что в этом случае его нельзя делать ни в праздник, ни в субботу. Но если точно известна дата рождения ребенка, его обрезают даже в Йом-Кипур – при условии, что все необходимые для этого инструменты приготовят еще накануне и оставят там, где будут делать обрезание.

Тора постановляет: «А в день восьмой будет обрезана крайняя плоть его». Но о заповедях она говорит: «И пусть живет благодаря им». Поэтому если младенец болен желтухой, или вес его недостаточен, или вследствие какой-либо другой причины, указанной врачом, обрезание не делают на восьмой день. Пикуах нефеш отменяет исполнение всех предписаний Торы, и поэтому если есть малейшее сомнение, что обрезание граничит с пикуах нефеш, – его не делают. Если причина отсрочки – болезнь, распространившаяся по всему телу ребенка, то обрезание делают лишь на восьмой день после того, как он выздоровел: день выздоровления приравнивается в этом случае ко дню рождения. Однако если болезнью поражен лишь какой-либо один орган, то обрезание делают сразу же после выздоровления – но ясно, что если это субботний день или праздник, то необходимо подождать еще один день.

Заповедь обрезания можно выполнять на протяжении всего светового дня, от восхода до захода солнца, потому что сказано в Торе: «...в день восьмой», то есть в светлое время суток. Но чтобы не задерживаться с исполнением заповеди, принято делать обрезание утром, а не во второй половине дня. Есть старинный обычай приурочивать обрезание к окончанию молитвы «Шахарит». Если обрезание делают в синагоге в субботу или в праздник, то принято делать это сразу после «Шахарит» перед чтением Торы и молитвой «Му-саф».

ПОРЯДОК ПРОВЕДЕНИЯ ОБРЕЗАНИЯ

Для проведения обрезания желательно присутствие «миньяна» (хотя, в принципе, отсутствие «миньяна» не является препятствием для исполнения заповеди). После обрезания принято устраивать праздничную трапезу. Первым в истории человечества младенцем, которого обрезали на восьмой день после рождения, был Ицхак. А об отце его, Аврагаме, сказано в Торе: «И устроил Аврагам великий пир в день отнятия [гигамель] Ицха-ка от груди». Слово гигамель можно разделить надвое: «гаг» и «маль». Гиматрия первого из них – 8, а слово маль означает «обрезал». Это намек на то, что Ицхак был обрезан на восьмой день своей жизни. Значит, сообщение о «великом пире» относится и ко дню обрезания Ицхака. С тех пор как Аврагам получил эту заповедь от Вс-вышнего, она называется его именем: во время обряда обрезания отец ребенка произносит благословение: «Благословен... повелевший нам приобщить его к союзу Аврагама, отца нашего!»

По причине исключительной важности этой заповеди не принято приглашать на церемонию обрезания: ведь никто не сможет отклонить такое приглашение, а, с другой стороны, у людей могут быть неотложные дела именно в этот день и час. Поэтому не приглашают на брит-милу, но уведомляют о дне и часе.

Заповедь обрезания состоит из трех частей: мила, приа и мецица. Эти операции совершает специалист по проведению брит-милы – могель, который должен быть Б-гобоязненным человеком и мастером своего дела (он должен иметь официальное разрешение заниматься этим ремеслом).

Принято оказывать особую честь некоторым приглашенным на брит-милу. Первая почесть – стать теми, кто на иврите называется шошвиним, а на идише - кватерс. Их функция – внести младенца в помещение, где производится операция обрезания, а после ее окончания – унести. Обычно шошвиним – это супружеская пара или жених и невеста, дата свадьбы которых уже назначена на недалекое будущее. Женщина принимает ребенка из рук матери и приносит его туда, где должно состояться обрезание, – синагогу или зал для торжеств. Она передает ребенка кватеру, а тот – тому, кому оказана честь положить младенца на «кресло пророка Элиягу». Это – вторая почетная должность, но объясним сначала, почему это кресло называется «креслом пророка Элиягу». Известно, что после того, как пророк Элиягу способствовал гибели жрецов Баала, израильская царица Изевель решила убить его. Элиягу убежал в пустыню и принялся обвинять народ Израиля за то, что он «оставил союз Твой». Ответил ему Вс-вышний: «Отныне ты будешь присутствовать всюду, где евреи будут заключать со Мной союз, и убедишься, что не оставили они союз Мой!» И говорит предание, что с тех пор и до сегодняшнего дня нет ни одного обрезания, на котором бы незримо не присутствовал пророк Элиягу. Так возник обычай ставить особое кресло для Элиягу-пророка, на которое перед самым обрезанием кладут ребенка.

Но наибольшая честь выпадает на долю того, кто держит младенца на коленях во время совершения обрезания. Этот человек называется сандак (от греческого слова, означающего «покровитель», «патрон»).

Оказывают почести и другим людям: тому, кто снимает ребенка с «кресла пророка Элиягу», тому, кто называет его имя и высказывает всевозможные добрые пожелания, тому, кто держит в это время ребенка на руках. Все эти почести оказывают близким родственникам и уважаемым гостям.

Когда вносят ребенка, все присутствующие встают и произносят: «Добро пожаловать!» – ибо в Торе упоминается, что при заключении союза со Вс-вышним весь народ стоял. Затем кватер читает цитаты из Танаха, и все присутствующие повторяют за ним: «Слушай, Израиль: Г-сподь, Б-г наш, Г-сподь – един!». Затем дважды: «Г-сподь – царь, Г-сподь – царствовал, Г-сподь – будет царствовать во веки веков!» Потом тоже дважды: «О, Г-сподь, спаси нас!» и «О, Г-сподь, пошли нам удачу!». Затем кладут младенца на «кресло пророка Элиягу», все присутствующие говорят: «Это -кресло пророка Элиягу, да будет благословенна его память!», а могель добавляет: «На помощь Твою уповаю, Г-сподь! Надеюсь на помощь Твою и заповеди твои исполняю...» Могель просит разрешения у отца ребенка исполнить эту заповедь Торы – потому что на самом деле обрезание должен был бы совершить сам отец, могель лишь заменяет его.

Итак, младенца берет на свои колени сандак, и могель произносит благословение: «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, освятивший нас Своими заповедями и повелевший нам совершать обрезание!» В тот самый момент, когда могель совершает обрезание, отец новорожденного произносит благословение: «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, освятивший нас Своими заповедями и повелевший нам ввести его в союз Аврагама, отца нашего! Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, давший нам жизнь и поддержавший нас, и давший нам дожить до этого времени!» Все присутствующие отвечают: «Амен! Так же, как он пришел к союзу, пусть придет он к Торе, к «хупе» и к добрым делам!» Отрезанную крайнюю плоть могель бросает на заготовленные для этого песок или землю в знак осуществления доброго обещания Торы: «Да будет потомство твое многочисленным словно пылинки земные и словно песок на берегу моря».

И снова оказывают честь наиболее дорогим и уважаемым из приглашенных. Один из них держит ребенка на руках, а другой (или сам могель) берет бокал с вином и произносит два благословения: «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, творящий плод виноградной лозы!» и «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, Который освятил возлюбленного Своего еще до его рождения... Благословен Ты, Г-сподь, заключающий союз!»

Принято отпивать вино и каплю влить в рот младенцу. Потом продолжают: «Б-г наш и Б-г наших отцов! Сохрани этого ребенка для отца его и матери, и да наречется имя его в Израиле такой-то, сын такого-то [отец говорит, каким именем он называет младенца]. Да возрадуется отец сыну своему и мать – плоду своего чрева, как написано: «Да возрадуются отец твой и мать твоя, пусть ликует родившая тебя!» И сказано: «И прошел Я мимо тебя, и увидел тебя – что лежишь ты в крови твоей. И сказал Я тебе: В крови своей будешь ты жить! В крови своей будешь ты жить!» И сказано: «Вечно помнит Он союз Свой – слово, заповеданное на тысячу поколений, – союз, заключенный с Аврагамом, и клятву, данную Ицхаку. И установил Он это в закон, Израилю – в вечный союз». И сказано: «И обрезал Аврагам Ицхака, сына своего на восьмой день – как Г-сподь повелел ему». Благодарите Г-спода, ибо Он добр – ибо навеки милость Его! Благодарите Г-спода, ибо Он добр – ибо навеки милость Его! Такой-то, сын такого-то [называют имя младенца] – этот малыш станет большим; так же, как он пришел к союзу, пусть придет он к Торе, к «хупе» и к добрым делам!»

Когда произносящий эти слова говорит: «...в крови своей будешь ты жить» и «...благодарите Г-спода, ибо Он добр – ибо навеки милость Его», все присутствующие повторяют за ним.

По традиции, мать ребенка решает, какое имя будет носить ее сын. Принято давать ему имя деда или другого члена семьи (умершего), имя которого хотят увековечить. В сефардских семьях ребенку дают, как правило, имя деда – даже если он жив.

Принято, что главные действующие лица при совершении церемонии обрезания (отец, могель, сандак) облачаются в «талит».

При словах «...в крови своей будешь ты жить» младенцу дают еще раз попробовать вино. Церемония заканчивается чтением молитвы «Алейну», после чего произносят «Кадиш ятом» и приступают к праздничной трапезе. По обычаю, во время трапезы поют: «В день, когда в сушу обратились глубины, новую песнь пели спасенные.,.»

«Биркат гамазон» после этой трапезы включает особые добавления: если есть «миньян», то приглашающий к «зимуну» говорит: «Возблагодарим имя Его в среде верных Ему – благословенны вы Г-споду...» Этот отрывок состоит из четырех стихов, на каждый из которых присутствующие отвечают: «Возблагодарим имя Твое», и т. д. А в конце «Биркат гамазон», когда доходят до слов «...и обретем в глазах Б-га и людей благосклонность и благоволение», добавляют еще шесть строф, каждая из которых начинается со слова «милосердный» и выражает добрые пожелания родителям новорожденного вырастить и воспитать его хорошим евреем: «Да будут руки и сердце его верно служить Б-гу!..», а также благословение в адрес могеля. А в последней, шестой строфе говорится о вере в скорый приход Машиаха, который приведет весь еврейский народ к счастливой жизни и к миру.

А ПРИ РОЖДЕНИИ ДОЧЕРИ?

Новорожденному мальчику дают имя при обрезании, а девочке – когда ее отца в первый раз после ее рождения вызывают к Торе.

После рождения мальчика отца тоже вызывают к Торе – в ближайший понедельник, четверг или в субботу, – и тогда за здравие роженицы и новорожденного прочитывают особую молитву, «Ми шеберах». Имя новорожденного мальчика, которому еще не сделали обрезание, не называют, а вот девочке дают имя именно тогда – когда отец ее вызван к Торе.

Роженица обязана поблагодарить Вс-вышнего за благополучные роды и произнести благословение «Гагомель». И неважно, кто родился, девочка или мальчик. Роженица произносит благословение в присутствии десяти мужчин, как сказано в книге Тегилим, гл. 107: «И превознесут Его при сборе народа и пред советом мудрецов прославят Его». «При сборе народа» значит в «миньяне», «пред советом мудрецов» означает «в присутствии мудрецов Торы». Поэтому желательно, чтобы среди тех, в чьем присутствии произносит роженица благословение «Гагомель», находились по крайней мере два мудреца Торы.

Во время церемонии обрезания роженица произносит: «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, воздающий грешникам добро, – за то, что воздал мне добром!» А присутствующие отвечают: «Амен! Тот, Кто воздал тебе всяческим добром, да воздаст тебе всяческим добром вечно!»

Если же родилась девочка, принято собирать «миньян» дома, чтобы роженица могла произнести благословение «Гагомель». Другой вариант: она приходит в синагогу в тот день, когда ее мужа вызывают к Торе и читают «Ми шеберах» после чтения Торы, и произносит благословение «Гагомель». Окружающие ее женщины отвечают: «Тот, Кто воздал тебе всяческим добром...» и т. д. Желательно, чтобы женщина, родившая мальчика, произнесла благословение «Гагомель» не позже чем через 40 дней после родов, а родившая девочку – не позже чем через 80 дней.

 

«ШАЛОМ ЗАХАР»

В субботу между днем рождения мальчика и днем обрезания принято собираться в доме его родителей на особую трапезу, называющуюся «Шалом захар» («благополучие мальчика»). Смысл этого названия состоит в том, что трапезой как бы поздравляют новорожденного. Есть в этом названии также символическое значение: поскольку трапеза происходит вечером в субботу, слово захар («мальчик») можно прочитать и как зехер («память») – память о Творении мира и об исходе из Египта, символом чего является суббота.

Талмуд говорит, что когда ребенок рождается, прилетает ангел и легонько ударяет его по губам. В этот момент младенец забывает всю Тору, которую он выучил до своего рождения, – и теперь он должен приобретать эти знания собственными силами, а не пользоваться готовым. В знак печали о том, что младенец забыл всю Тору, которую знал в совершенстве, мы едим во время трапезы «Шалом захар» чечевицу и горох (на идише арбес) – пищу скорбящих. В отношении чечевицы этот обычай объясняется так: как у чечевицы нет рта, так и у новорожденного как бы нет рта, чтобы пожаловаться на потерю. Гиматрия слова пэ («рот») – 85, и гиматрия слова мила («обрезание») тоже 85 – ведь младенец еще не обрезан!..

Бытует обычай собирать у кроватки еще не обрезанного младенца детей, которые хором читают «Шма, Исраэль» – чтобы уже с этого возраста приучить его к бремени заповедей.

В ночь перед обрезанием принято не спать, до утра занимаясь Торой.

 

«ПИДЬОН ГАБЕН»

Если новорожденный – первенец.своей матери, то по истечении 30 дней после рождения следует совершить обряд выкупания его у когена – «Пидьон габен». Заметьте: даже если ребенок не первенец своего отца, но первенец только у матери, он подлежит выкупу. Значит, возможно, что одному и тому же мужчине придется выкупать двух сыновей: если он овдовел или развелся с первой женой, которая родила ему сына, а потом снова женился, и теперь у него снова родился мальчик...

Если хотя бы один из родителей коген или левит, то первенца матери выкупать не нужно. Если первенец родился у матери, которой при родах делали «кесарево сечение», он не подлежит выкупу – потому что выкупать надо лишь первенца, которого Тора называет петер рехем (буквально «открывающий утробу»), а при «кесаревом сечении» ребенок не «открывает утробу».

Если у матери раньше был выкидыш, то возникает нелегкая проблема: можно ли считать первенцем второго ребенка? Ответить на этот вопрос может только авторитетный раввин, и может статься, что этот ребенок не будет считаться первенцем, что первенцем был ребенок, так и не увидевший свет.

Если ребенок не был обрезан вовремя из-за малого веса, желтухи или по какой-либо иной причине, то все равно через 30 дней после рождения отец обязан его выкупить – даже если его к этому времени не обрезали.

«Пидьон габен» – вторая (после обрезания) обязанность отца в отношении новорожденного. Если по какой-либо причине отец так и не выкупил сына, тот сам, когда вырастет, должен выкупить себя (точно так же, как тот, кого отец не обрезал, обязан, когда вырастет, сам организовать себе обрезание).

В ЧЕМ СМЫСЛ ЗАПОВЕДИ «ПИДЬОН ГАБЕН»?

Эта заповедь несколько раз упоминается в Торе. Так, в 13-й главе книги Шмот мы читаем: «А всех сыновей твоих, первенцев у своей матери, выкупай».

Заповедь эта связана с исходом из Египта. Наши предки достигли свободы только после того, как Вс-вышний обрушил на египтян последнюю, десятую кару – умертвил их первенцев. Все первенцы в Египте – и человека, и скота – умерли одновременно, не осталось в Египте дома, в котором не было бы мертвеца. А жизнь еврейских первенцев была спасена Самим Вс-вышним, Который сказал: «Ибо Моими стали все первенцы сынов Израиля – и людей, и скота – в тот день, когда поразил Я всех первенцев страны Египетской».

Но почему тогда выкупают первенцев именно у когена?

Первенцы скота – при условии, что у них нет ни единого физического недостатка – предназначаются для жертвенника в Храме, а первенцы людей – быть священнослужителями в Мишкане и духовными учителями народа. Яркий пример человека, еще до рождения посвященного всю свою жизнь служить в Храме Вс-вышнего, – пророк Шмуэль. Его мать Хана взяла на себя обет: если у нее родится сын, посвятить его Вс-вышнему.

Вначале эта роль была предназначена первенцам всех евреев, родившимся после исхода из Египта. Однако из-за того, что народ согрешил, создав золотого тельца, Вс-вышний лишил первенцев этой чести, так как именно первенцы принесли жертвы золотому тельцу. А когда Моше спустился с горы Синай и, увидев служение идолу, разбил Скрижали, он бросил клич: «Кто за Г-спода – ко мне!» В ответ на этот призыв «собрались к нему все левиты». Левиты были единственными, кто не участвовал в этом грехе. С тех пор в народе Израиля произошла социальная революция колоссального значения: честь быть священнослужителями перешла от первенцев к сынам колена Леви, оказавшимися, твердыми в вере. А часть колена Леви была избрана Вс-вышним для роли когенов.

Колено Леви не получило земельного удела в Эрец-Исраэль, расселившись по всей стране. Левитам были отведены 48 городов в уделах различных колен. Левиты не могли заниматься земледельческим трудом, их предназначением было служить Вс-вышнему, как говорит Тора (Дварим, 33): «Учить будут Яакова законам Твоим, и Торе Твоей – Израиль, будут воскурять Тебе благовония и возносить на жертвенник Твой всесожжения». То есть левиты и когены обучали народ Торе и наставляли его в служении Вс-вышнему, а также служили в Храме – когены в качестве священнослужителей, а левиты сопровождали жертвоприношения музыкой и пением и охраняли Храм. Источником же их пропитания были дары земледельцев и всех, кто приходил совершать жертвоприношения.

Итак, сыны колена Леви отказались от материальных благ и от свободного времени, посвятив себя общественному благу и служению Вс-вышнему. Они взвалили на свои плечи эту ношу, заменив первенцев, которые первоначально были предназначены для выполнения этой задачи, но провинились. Поэтому отец обязан выкупить первенца у когена, демонстрируя тем самым, что коген берет на себя часть той работы, которую должен бы был выполнять первенец.

Поскольку именно через 30 дней можно быть полностью уверенным, что родившийся сын – не выкидыш, и с этого времени он называется «человеком» в полном смысле этого слова (в частности, он имеет конкретную денежную стоимость), его следует выкупить именно на деньги.

Тора точно указывает (в 27-й главе книги Ваикра), сколько именно нужно заплатить когену: 5 серебряных шекелей, поэтому отец вручает когену именно эту сумму.

Так было в прошлом. А как «Пидьон габен» совершают в наши дни?

Сегодня первенца выкупают на пять серебряных монет, общий вес которых должен быть не менее 117 г чистого серебра. Государственный банк Израиля выпустил специально для этой цели монету. Пять таких монет весят в совокупности 130 г. Понятно, что эту заповедь можно также исполнить при помощи любых серебряных монет. Единственное условие: их вес должен быть не меньше нормы, установленной Торой.

ПОРЯДОК СОВЕРШЕНИЯ «ПИДЬОН ГАБЕН»

«Пидьон габен» совершают днем. Только в том случае, если мальчик родился в пятницу и 30 дней исполняется ему в субботу, то поскольку в субботу запрещена купля-продажа, «Пидьон габен» следует перенести на ночь после исхода субботы.

Эту церемонию принято проводить во второй половине дня, а праздничную трапезу, которую устраивают по этому поводу, можно продолжить до самой ночи. Сначала омывают руки для трапезы, произносят благословение «...выращивающий хлеб из земли» и едят хлеб. А затем – прежде чем приступают к еде, – выкупают ребенка.

КАК ВЫКУПАЮТ ПЕРВЕНЦА?

Отец подносит младенца к когену и говорит:

– Это мой сын первородный, и он первенец у своей матери-еврейки [исреэлит – то есть не дочери когена или левита], а Вс-вышний приказал выкупить его, сказав: «И подлежащих выкупу выкупай, начиная с месяца, на пять шекелей – священных шекелей, в каждом из которых двадцать монет «гера». И еще сказал Он: «Посвяти Мне каждого первенца у его матери в народе Израиля – и человека, и скота – потому что принадлежат они Мне».

Коген спрашивает:

– Что ты предпочитаешь отдать мне – этого сына-первенца твоего или пять [монет] «села» [т.е. шекелей], которые ты обязан отдать мне в качестве выкупа за этого сына твоего, первенца?

Отец отвечает:

– Я предпочитаю выкупить моего сына, и вот тебе выкуп за него, предписанный мне Торой.

Передавая когену монету, отец произносит два благословения: «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, освятивший нас Своими заповедями и повелевший нам выкупать первенца! Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, давший нам жизнь, и поддержавший нас, и давший нам дожить до этого времени!»

Коген принимает деньги, кладет руки на голову младенца и благословляет его: «Да уподобит тебя Б-г Эфраиму и Менаше! Да благословит тебя Г-сподь и охранит тебя! Да будет благосклонен к тебе Г-сподь и помилует тебя! Да будет благоволить к тебе Г-сподь и пошлет тебе мир! Г-сподь – страж твой, Г-сподь -защита твоя, Он – по правую руку твою! Г-сподь охранит тебя от всякого зла, Он – оберегает душу твою! Ибо долгие дни и годы жизни и мира прибавят тебе!»

Затем коген берет бокал вина и произносит благословение «...творящий плод виноградной лозы», отпивает и дает попробовать этого вина всем присутствующим, после чего приступают к трапезе.

Не обязательно совершать «Пидьон габен» в присутствии ребенка. В этом случае слегка изменяют формулу диалога отца с когеном: вместо слов «это мой сын первородный» говорят «есть у меня сын-первенец, и он первенец у своей матери-еврейки».

«БАР-МИЦВА»

Воспитание детей занимает особое место в жизни еврейской семьи. В рамках этой книги нет возможности входить в детали всех законов, касающихся этой темы, поэтому ограничимся лишь несколькими ссылками на Тору.

«И расскажи сыну своему», «...чтобы рассказывал ты сыну и внуку своему...», «...и повторяй их [слова Торы] сыновьям своим» – это лишь немногие примеры заботы о том, чтобы подрастающее поколение училось Торе. А в книге Мишлей сказано: «Жалеющий розгу ненавидит сына, а любящий его – наставляет».

В целом Галаха указывает, что воспитание ребенка следует начинать с самого раннего возраста. Известна история о том, как раби Иегошуа бен Хананья[1] стал одним из величайших танаев. В этом была заслуга его матери, которая ставила колыбельку с младенцем там, где мудрецы изучали Тору, – чтобы уши его с первых дней жизни привыкли слышать лишь священные звуки. И когда учитель раби Иегошуа бен Хананьи, рабан Йоханан бен Закай[2], перечислял достоинства лучших своих учеников, он отметил именно этот факт. «Счастлива родившая его», – сказал он. То есть все способности, все достоинства раби Иегошуа бен Хананьи следует отнести за счет его матери, приучившей его еще с пеленок любить слова Торы.

Одной из наиболее важных «станций» на жизненном пути еврея является тот момент, когда он принимает на себя иго Торы и исполнения заповедей, становясь полноправным членом Дома Израиля. Момент этот наступает, когда мальчику исполняется 13 лет и он становится «бар-мицва», буквально – «сын, [исполняющий] заповеди».

Девочка становится «бат-мицва» («дочь, [исполняющая] заповеди») на год раньше – в 12 лет.

Кстати, в отличие от «бар-мицвы», тот, кто нарушил закон Торы, называется «баал-авейра», буквально - «муж проступка». Почему в первом случае употребляется слово бар, то есть «сын», а во втором случае - баал, то есть «муж»?

Эти названия отражают характер связи между человеком и его поведением. Еврей связан с заповедями Торы навечно – подобно тому, как сын связан с отцом неразрывной родственной связью. А вот связь его с грехами носит лишь временный характер: человек всегда может разорвать эту связь и совершить тшуву - подобно тому, как муж может развестись с женой...

С КАКОГО ВОЗРАСТА ЧЕЛОВЕК ОБЯЗАН СОБЛЮДАТЬ ВСЕ ЗАПОВЕДИ?

Мишна в трактате Авот, гл. 1, постановляет: «С пяти лет – изучают Письменную Тору, с десяти – Мишну, с тринадцати лет – исполняют все заповеди». Но почему именно тринадцать лет Мишна называет тем возрастом, с которого начинают исполнять все заповеди? Ведь в Письменной Торе об этом ничего не сказано. Как известно, «все нормы даны Моше на Синае устно». Это относится и к системе мер, весов и размеров. Но это также относится и к возрасту, начиная с которого еврей полностью принимает на себя все «бремя заповедей». Есть, правда, намек на этот возраст и в Письменной Торе. Когда сыновья Яакова, Шимон и Леви, ворвались в город Шхем, чтобы отомстить за поруганную честь их сестры Дины, каждый из них называется Торой словом иш – «муж», то есть взрослый мужчина: «И взяли... каждый мужчина свой меч». Леви в тот момент было ровно 13 лет, и отсюда следует, что самый младший возраст, начиная с которого еврей называется мужчиной, – 13 лет (Шимон был старше). С другой стороны, когда Тора говорит о заповедях, равно относящихся и к мужчине, и к женщине, она употребляет выражение иш о иша («мужчина или женщина») – значит, исполнение заповедей Торы возложено только на тех, кто уже называется иш или иша, Кстати: Бецалелю[3], строителю Мишкана, было 13 лет, когда он удостоился того, что Вс-вышний осенил его Своим духом, и он справился со своей столь возвышенной и трудной задачей.

И еще один намек нашли наши мудрецы в Письменной Торе. В книге Йешаягу сказано: «Этот народ [ам зу] создал Я Себе – о Моей славе поведают». Гима-трия слова зу – 13. То есть только достигнув тринадцатилетнего возраста, сыны этого народа обязаны возвещать о славе Вс-вышнего.

Как уже было сказано, закон о возрасте «бар-мицвы» Моше получил на Синае устно. Девочки духовно и физически развиваются быстрее, чем мальчики. Сказано в Торе: «И создал [ваивен] Г-сподь Б-г... женщину». Об этом слове – ваивен (буквально «построил») – наши мудрецы говорят, что оно происходит от слова бина («понимание»), и выводят отсюда, что «женщине дана большая способность понимать, нежели мужчине».

Вступление в возраст исполнения заповедей требует, чтобы 13 лет у мальчика или 12 лет у девочки были полными – день в день, или, другими словами, «тринадцать лет и один день» или «двенадцать лет и один день». Значит, если мальчик родился в месяце адар в обычном году, а тринадцать лет ему исполняется в году високосном, в котором есть два адара, то он становится «бар-мицвой» во втором адаре.

Практически первая заповедь Торы, которую должен исполнить мальчик, достигший 13 лет, это чтение «Шма» в «Маариве» – ведь еврейские сутки начинаются с заходом солнца. Значит, тринадцатилетним в полном смысле слова он становится с заходом солнца. Кстати сказать, возможно, что в этом и заключается причина, по которой раби Йегуда Ганаси, составитель и редактор Мишны, в трактате Брахот поставил обсуждение вопроса о том, когда читают «Шма» вечером, раньше вопроса о том, когда читают «Шма» утром. Ведь чтение «Шма» именно вечером – первая заповедь в своей жизни, которую еврей исполняет, становясь «бар-мицвой».

Однако внешним символом «бар-мицвы» являются две другие заповеди, которые он начинает исполнять в день совершеннолетия: возлагать «тфилин» и подниматься к чтению Торы.

На самом деле «бар-мицва» возлагает в этот день «тфилин» не впервые. Уже некоторое время до совершеннолетия он начинает исполнять эту заповедь, учась правильно возлагать «тфилин» на руку и голову и правильно завязывать ремни. С какого именно времени он начинает учиться – на этот счет есть разные мнения. Как правило, мальчик начинает возлагать «тфилин» примерно за месяц до церемонии «Бар-мицвы». Если его отца нет в живых, то обычай предписывает ему начинать исполнение заповеди «тфилин» ровно за год до «Бар-мицвы» – тем самым мальчик удостаивает душу покойного отца еще одной заслуги.

С давних времен кодификаторы Галахи обсуждают вопрос: должен ли мальчик, достигший тринадцати лет, произносить благословение «Шегехеяну», в первый раз возлагая «тфилин» уже не в качестве «тренировки», но как исполнение заповеди Торы. Есть мнение, что для того, чтобы избавиться от сомнений, мальчику желательно сшить новый костюм, и когда он наденет его в первый раз в день своей «Бар-мицвы», он произнесет «Ше~гехеяну», имея в виду и этот костюм, и все заповеди, которые он с этого момента начинает исполнять.

Во многих общинах (главным образом – сефардских, но также и в общинах выходцев из Германии) принято, чтобы мальчик облачался в «талит» уже во время молитвы «Шахарит» дня своей «Бар-мицвы». В других общинах в «талит» облачаются только женатые люди.

Сразу после того, как мальчику исполняется 13 лет, его должны вызвать к Торе – уже как взрослого человека. Эта возможность предоставляется ему в первый же день, когда читают Тору: то есть в понедельник, четверг или субботу. С этого времени его присоединяют к «миньяну». Есть и такой обычай: мальчика вызывают к Торе в ближайший будний день после его «Бар-мицвы», а затем – в ближайшую субботу, когда ему поручают читать «гафтару».

В принципе, чтение «гафтары» можно поручить и мальчику, еще не достигшему 13 лет: ведь мафтир не входит в число тех семи человек, которых обязательно вызывают в субботу к Торе (они-то непременно должны быть старше 13 лет!). Поэтому, если «Бар-мицву» празднуют в субботу, предшествующую дню рождения, мальчика могут вызвать в качестве мафтира только в те субботы, когда для мафтира зачитывают из Торы строки, которые чтец Торы уже прочитал один раз для седьмого вызванного. Однако в те субботы, когда для мафтира читают что-то другое – например, в субботы новомесячий и праздников, а также в особые субботы (Шабат шкалим, Шабат пара, Шабат хазон и др.) – мальчику младше 13 лет читать «гафтару» поручать нельзя.

Если «Бар-мицву» отмечают в ближайшую субботу после дня рождения, то мальчика могут вызвать к Торе в качестве одного из семи вызываемых или в качестве мафтира. Однако это не касается тех суббот, когда чтение «гафтары» – это заповедь Торы, например в Шабат захор и в Шабат пара. Обычно в эти субботы не вызывают мальчика в качестве мафтира, а оказывают эту честь раввину или какому-либо другому уважаемому члену общины.

«БЛАГОСЛОВЕН ОСВОБОДИВШИЙ МЕНЯ»

После чтения того отрывка из Торы, к которому был вызван герой торжества, отец его, стоящий рядом, произносит благословение: «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, освободивший меня от ответственности за него!»

Первое значение этого благословения – это благодарность Вс-вышнему за то, что Он дал отцу этого сына, которого тот вырастил, воспитал и который стоит теперь около Торы, отныне сам отвечая за свои поступки. Во-вторых, все время, пока сын был младше 13 лет, на него оказывали влияние поступки отца, и каждый грех, совершенный отцом, отзывался на нем. И если с ребенком что-либо случалось, отец мог предъявлять претензии лишь самому себе: ведь это он своим поведением привел к тому, что случилось с сыном. Но начиная с сегодняшнего дня сын больше не имеет никакого отношения к поступкам отца и не может стать поводом для наказания отца из-за своего собственного поведения. Вот поэтому-то отец и произносит такое благословение.

ДОЖДЬ КОНФЕТ И ПРАЗДНИЧНАЯ ТРАПЕЗА

После того, как мальчик произносит заключительные благословения, принято осыпать его дождем из конфет и орехов. Обычай этот – подражание обычаю осыпать таким же дождем приглашенного к Торе жениха. Тем самым люди желают жениху и невесте счастливой жизни, полной всяческого добра. Такой же смысл этот обычай имеет и во время «Бар-мицвы» – ведь мальчик, достигший совершеннолетия, подобен жениху накануне свадьбы.

Очень важная часть празднования «Бар-мицвы» – завершающая торжество праздничная трапеза. Тут впервые в своей жизни мальчик произносит речь, в которой благодарит родителей за то воспитание, которое они дали ему, и доказывает это тем, что читает небольшую лекцию, посвященную какому-либо вопросу, связанному с пониманием Торы. В этом заключается главный момент празднества, в этом, а не в том, насколько роскошен зал или изыскано меню. Важно то, что здесь виновнику торжества предоставляется возможность показать, чему он успел до сих пор научиться.

Девочке, достигшей 12 лет, тоже принято устраивать праздник – но в узком кругу ее родных и подруг. Девочка тоже произносит слова, проникнутые любовью к родителям, мудростью и знанием Торы.

 

[1] Раби Иегошуа бен Хананья – один из величайших танаев второго поколения, выдающийся ученик рабана Йоханана бен Закая. После смерти своего учителя стал председателем Верховного суда (главой Сангедрина был рабан Гамлиэль). Жил в городке Пекиин. Выполнял важные общественные поручения – в частности, несколько раз входил в состав еврейских делегаций, отправлявшихся в Рим.

[2] Рабан Йоханан бен Закай – величайший из мудрецов Торы в первом поколении танаев. Жил в эпоху, предшествовавшую разрушению Храма, и умер через десять лет после его разрушения. Был самым младшим учеником Гилеля Старшего и прославился усердным изучением Торы и исключительной эрудицией. Был одним из самых значительных членов Сангедрина. Перед лицом опасности духовного упадка вследствие разрушения Храма и потери политической свободы перенес главный акцент в служении Вс-вышнему с принесения жертвоприношений на изучение Торы. Для этого незадолго до разрушения Храма с помощью своих учеников перебрался из Иерусалима в город Явнэ, где основал большую йешиву, которая быстро превратилась в духовный центр всего еврейского народа. После разрушения Храма в Явнэ обосновался Сангедрин. Раби Йоханан бен Закай пользовался таким уважением своих современников, что ему было присвоено звание «рабан» – несмотря на то, что он не принадлежал к потомкам Гилеля Старшего, по традиции носившим этот титул.

[3] Бецалель – мастер, умевший искусно обрабатывать металл, дерево и камень. Моше назначил его руководителем мастеров, сооружавших Мишкан и готовивших одежду для священников (см. Шмот, 31:1-11).

 

«ХУПА» И «КИДУШИН»

И сотворил Г-сподь человека в образе его: по Б-жественному образу сотворил Он его; мужчиной и женщиной сотворил Он людей.
(Брейшит, 1)
И сказал Г-сподь Б-г: «Нехорошо человеку быть одному; сделаю ему помощника под стать ему...» Поэтому оставит мужчина отца и мать и прилепится к жене своей, и станут они единой плотью.
(Брейшит, 2)

Этими словами Тора закладывает основу брака и семьи. «Основу» – потому что характер связи между мужчиной и женщиной выяснился только после дарования Торы. Хотя статус членов семьи и обычаи, с ним связанные, начали складываться на самой заре существования человечества, окончательный облик, обязательный для всех, семья получила только у горы Синай. О многих обычаях сватовства мы узнаем из истории о том, как раб Аврагама привез Ривку, жену для Ицхака, сына Аврагама (Брейшит, 24).

Рамбам в своей книге «Мишнэ Тора» подробно перечисляет законы, связанные с семейной жизнью. Этому он предваряет следующее замечание. До дарования Торы брак заключали очень просто: мужчина встречал на улице женщину и, если они нравились друг другу, он приводил ее в свой дом, и она становилась его женой. После дарования Торы сынам Израиля было приказано вести себя иначе. Если мужчина желал жениться на женщине, он был обязан приобрести ее в собственность на глазах у свидетелей. И Рамбам заключает: «И вот именно это приобретение жены и есть заповедь Торы».

Рамбам разъясняет также, что есть три способа приобрести жену: при помощи денег, документа и интимных отношений: «И приобретение это называется «кидушин» («посвящение») или «эйрусин» («помолвка»). И после совершения «кидушин» (или «эйрусин») эта женщина становится замужней женой в полном смысле этого слова и запрещенной для всех остальных мужчин в мире даже в том случае, если приобретена только деньгами или документом, а интимной близости с супругом еще не было».

Иными словами, до дарования Торы брака, по сути дела, не было – было лишь случайное сожительство мужчины и женщины, зависящее единственно от их доброй воли. Появилась Тора и очертила четкие рамки семейной жизни, обязательные для всех евреев.

Согласно Торе, связь между мужем и женой – священна. Связь эта возникает, когда жена приобретена мужем по крайней мере одним из трех способов: или муж «покупает» жену, или пишется брачный контракт, или мужчина и женщина добровольно вступают в супружеские отношения, причем совершенно обязательно, чтобы были минимум два свидетеля, которые могут это подтвердить.

Начнем с последнего варианта.

1) Источником закона о том, что жена может быть приобретена при помощи интимных отношений, служат слова Торы: «Если возьмет муж жену...» Однако позже мудрецы Торы запретили такой вид заключения брака, чтобы не приучать народ к распущенности и избежать нарушения нравственности. Они нашли нужным создать такое препятствие, видя, что слишком многие злоупотребляют этим способом заключить «брак» лишь для удовлетворения своих сиюминутных влечений.

2) Источник закона о заключении брака посредством написания брачного контракта тоже заключен в Торе. Сказано: «И уйдет женщина из его дома [говорится о разводе] и станет женой другого». Поскольку там говорится о том, что развод вступает в силу, если написан специальный документ, Устная Тора проводит аналогию: как уход женщины от мужа должен быть закреплен документально, так ее вход, то есть брак, тоже должен быть закреплен документально – написанием брачного контракта.

3) Возможность «покупки» жены тоже вытекает из слов Торы: «Если возьмет муж жену». Слово «взять» употребляется также, когда речь идет о купле-продаже. Например, когда Аврагам покупал в Хевроне участок земли с пещерой Меарат-гамахпела, он сказал хозяину этой земли: «Я даю тебе деньги за это поле – возьми их у меня».

КОЛЬЦО

Из всех этих способов приобрести жену решением мудрецов в силе остался лишь один – покупка за деньги. Это и есть обряд «кидушин», который совершают в наше время. Тора не говорит даже намеком, сколько денег следует дать за жену. По этому вопросу школы Шамая и Гилеля разошлись во мнениях, но в конце концов закон был установлен в соответствии с мнением последней: минимум платы – прута (или вещь, ценность которой не меньше пруты). Во времена Мишны прута равнялась цене кусочка чистого серебра, равного по объему половине зернышка ячменя. Чтобы не сеять раздоры между бедными и богатыми, не подчеркивать разницу между отдельными слоями общества, мудрецы установили раз и навсегда: кидушин следует проводить при помощи золотого кольца, на котором нет никаких украшений.

Выражение кедат Моше веИсраэль («по закону Моше и Израиля») звучит только во время «кидушин». Зачем упоминаются и Моше и Израиль? Моше упоминается здесь потому, что он принес Тору, из которой мы узнаем о том, что средством совершения «кидушин» являются деньги. А обычай совершать «кидушин» именно при помощи кольца – обычай Израиля.

В центре церемонии «кидушин» стоит передача невесте обручального кольца. Кольцо – не символ совершения брака, но оно-то и заключает брак. Поэтому кольцо это обязательно должно быть собственностью жениха, и купить его он должен на собственные деньги. В противном случае «кидушин» не имеет силы.

Единственное, что должен сказать жених при совершении «кидушин», это: «Вот, ты посвящаешься мне этим кольцом по закону Моше и Израиля». Слово кадош («святой») означает также «отделенный», «изолированный». И невеста, принявшая кольцо от жениха, называется мекудешет – то есть «посвященная» только своему жениху. Это означает, что с момента совершения «кидушин» невеста становится запрещенной для всех мужчин в мире – словно вещь, которая посвящена Храму и которой нельзя пользоваться никому в мире.

«ЭЙРУСИН»

В эпоху Талмуда было различие между «эйрусин» (или «кидушин») и «нисуин» – «свадьбой», то есть вступлением невесты в дом жениха. Со временем это различие исчезло: «кидушин» и «нисуин» осуществляются в рамках единой свадебной церемонии. Сегодня «эйрусин» – это взаимное обязательство жениха и невесты вступить в брак.

В наше время принято писать «тнаим», «условия». Так называется документ, в котором родители жениха и невесты назначают день свадьбы и принимают на себя материальные обязательства за ее проведение и за обеспечение того, в чем нуждаются молодожены. Все эти обязательства закрепляются совершением «киньяна», церемонии, подтверждающей соглашение, и подписями свидетелей – согласно тому, что говорит пророк Цфанья: «Остаток не совершит неправды и не вымолвит лжи».

В «тнаим», в частности, есть такая фраза: «...спросив жениха и невесту, которые ответили положительно». Фраза эта введена для того, чтобы все знали: «кидушин» не имеет силы, если нет на то полного согласия жениха и невесты. Жених и невеста должны быть знакомы: «Запрещено кому бы то ни было брать в жены женщину, которую он раньше не видел, – вдруг она станет противна ему». Так сказано в Талмуде, и Письменная Тора категорически требует: «Люби ближнего своего как самого себя».

После написания «тнаим» принято разбивать тарелку – подобно тому, как жених под «хупой» разбивает стакан.

СУББОТА ПЕРЕД «ХУПОЙ»

По традиции, в субботу, предшествующую «хупе», жениха вызывают к Торе – обычно в качестве мафтира. В честь его присутствующие в синагоге поют веселый напев, а из женского отделения на него сыплют дождь сладостей – символическое пожелание, чтобы жизнь молодоженов была счастливой и сладкой.

Во многих общинах ведется, что невеста не присутствует в это время в синагоге и вообще последние дни перед «хупой» не встречается с женихом. Согласно одному обычаю, они не встречаются целую неделю перед свадьбой, согласно другому – три дня, согласно третьему – только в день «хупы» до самого начала свадебной церемонии.

Принято также, что в эту субботу в синагоге устраивают «Кидуш» при большом стечении народа. Жених использует эту возможность, чтобы продемонстрировать свои познания в Торе: он произносит речь, посвященную какой-либо проблеме в понимании текста Торы.

Невеста, находясь в доме своих родителей в последнюю субботу перед свадьбой, принимает поздравления от подруг, которые приходят, чтобы веселить ее. Поэтому для невесты эта суббота навек остается Шабаш кала – «суббота невесты».

ДЕНЬ «ХУПЫ»

«Хупу» назначают на день, когда жених и невеста могут начать интимные отношения (см. ниже главу «Чистота семейной жизни»). Поэтому не следует при назначении даты свадьбы ориентироваться на .свободные от работы дни, на период отпуска и т. п. Лишь одно имеет значение: чтобы в день бракосочетания невеста была ритуально чиста (см. ниже стр. 437).

Для жениха и невесты день их «хупы» подобен Йом-Кипуру. В этот день они открывают новую страницу в жизни, поэтому им следует подвести итоги и подумать об обязанностях, которые они берут на себя. Чувство счастья и радости не должно заслонять от них сознание глубочайшей ответственности.

Галаха предписывает жениху и невесте поститься в этот день. Пост помогает им сосредоточиться и напоминает о том, что они должны войти под «хупу» новыми людьми... Постятся, как известно, ради того, чтобы Вс-вышний простил грехи.

В дне бракосочетания есть что-то от дня рождения. Сходство это находит свое отражение в двух из тех семи благословений, что произносят во время «кидушин»: оба они заключаются словами «Благословен Ты, Г-сподь, Создатель человека». Ведь человек приближается к совершенству только тогда, когда находит жену, свою «половину». Как говорит Тора: «Вот родословная книга человечества: в день, когда Б-г сотворил человека, по Б-жественному подобию Он создал его, мужчиной и женщиной Он их сотворил, и благословил их, и назвал их именем «человек» в день создания их».

Иначе говоря, лишь после того, как мужчина и женщина находят друг друга, они достойны называться словом «человек». До этого они не были единым целым, они были лишь половинами этого целого.

Формально пост жениха и невесты в день их бракосочетания должен продолжаться до окончания церемонии «хупы». Однако если дело происходит летом, когда темнеет поздно, им разрешается перекусить сразу же после того, как стемнеет. Если же «хупу» устраивают в рош-ходеш (за исключением рош-ходеш месяца нисан), Пятнадцатого ава, в первый день после праздника Шавуот, в Хануку, в Ту-Бишват или на исходе Пурима, то жених и невеста не постятся вообще.

Как известно, в холь-гамоэд праздников Песах и Сукот свадьбы не устраивают – «чтобы не смешивать одно веселье с другим». И то же самое относится к дням «Сфират гаомер» и «Бейн гамецарим» – но по совсем другой причине (см. выше соответствующие главы).

«Минху» в день «хупы» жених и невеста молятся так же, как в канун Йом-Кипура: к «Шмонэ-эсрэ» они добавляют исповедь в грехах («Аль хет»). А в самой «Шмонэ-эсрэ», в благословении «Внимающий молитве», они произносят «Анейну».

Принято, что родители невесты в день «хупы» дарят жениху новый «талит», в который на следующее утро, к молитве «Шахарит» жених в первый раз в своей жизни облачится уже как женатый человек. А жених, со своей стороны, дарит невесте «сидур», украшенный инициалами невесты, букет (который будет в руках невесты во время свадьбы) и духи.

«КТУБА»

Первый этап церемонии бракосочетания – составление «ктубы», которую скрепляют подписями два свидетеля и сам жених. «Ктуба» – это документ, в котором перечисляются обязательства, которые берет на себя жених, и права его будущей жены. В первую очередь, «ктуба» подтверждает обязанности мужа, предписанные ему Торой: «Пищи, одежды и супружеской близости он не лишит ее».

Кодификаторы законов Торы разошлась во мнениях относительно происхождения «ктубы»: является ли это законом Торы или постановлением мудрецов. Рамбам, например, считает, что институт «ктубы» учредили мужи Великого собрания в начале эпохи Второго Храма, а позже Шимон бен Шетах[1], глава Сангедрина, постановил, что все имущество мужа – движимое и недвижимое – является залогом того, что жена получит причитающуюся ей по «ктубе» сумму денег.

Текст «ктубы» составлен на арамейском языке – разговорном языке евреев Страны Израиля в ту пору. В наши дни при составлении «ктубы» и при ее оглашении раввин переводит текст на иврит, чтобы содержание этого документа было ясным жениху и невесте.

Начинается «ктуба» с того, что два свидетеля, подписи которых стоят под этим документом, заявляют: «Мы свидетельствуем, что жених такой-то, сын такого-то, сказал невесте такой-то, дочери такого-то: «Будь мне женой согласно закону Моше и Израиля. И, с помощью Б-жьей, я буду работать, уважать тебя, кормить тебя, заботиться о тебе, одевать тебя – так, как обычно ведут себя мужья в народе Израиля, по-настоящему заботящиеся о своих женах. Я дам тебе сумму денег, равную двумстам динарам [в случае, если невеста – вдова или разведенная, она получает сто динаров] и причитающуюся тебе, и я обязуюсь кормить тебя, одевать и обеспечивать тебе удовлетворение остальных нужд, равно как и супружескую близость в положенное время». И согласилась такая-то, дочь такого-то, невеста, и стала его женой».

В продолжении «ктубы» уточняют суммы приданого, которое невеста приносит в дом жениха, и прибавку к «ктубе», которую жених обещает ей за это, гарантируя выплату «ктубы» стоимостью всего своего имущества – как движимого, так и недвижимого, – которое есть у него сейчас и которое может появиться у него в дальнейшем. Он обязывается позаботиться о том, чтобы в случае его смерти или развода с нею она получила всю эту сумму денег.

Это обязательство жениха скрепляется совершением «киньяна» в знак того, что он не передумает и не будет пытаться изменить то, что записано в «ктубе». «Киньян» – действие символическое: берут платок, олицетворяющий в эту минуту то, что продается или передается, и передают его тому, кто это приобретает. Жених как бы «продает» своей невесте через свидетелей свои обязательства, записанные в «ктубе», а для большей верности ставит свою подпись под текстом «ктубы» рядом с подписями свидетелей. Заметим, что свидетелями не имеют права быть родственники жениха или невесты.

Та сумма денег, которую жених гарантирует отдать своей будущей жене в момент нужды, состоит из двух частей: основная – 200 зузов (или динаров) девушке и 100 зузов – вдове или разведенной, и добавочная.

В двух этих последних случаях жене обещают только 100 зузов отнюдь не потому, что ценят ее меньше, но потому, что она уже получила «ктубу» от первого мужа: можно предполагать, что она уже имеет какую-то материальную базу.

В основной части «ктубы» перечисляется и приданое, которое приносит невеста. Муж имеет право использовать это приданое, однако доходы и убытки от этого целиком ложатся на счет мужа – само же приданое как бы остается неизменным. И если случится, что муж разведется с этой женщиной или умрет, она получит «ктубу» вместе со всем приданым целиком.

Дополнительная часть «ктубы» – так называемая «прибавка трети». Муж, со своей стороны, прибавляет к основной части «ктубы» треть стоимости приданого, и эта сумма добавляется к той части «ктубы», о которой мы только что говорили. (Заметим, что не следует путать эту прибавку к «ктубе» с алиментами, которые человек обязан выплачивать своей бывшей ясене каждый месяц.)

Однако в конечном итоге эти составные части не рассматриваются как самостоятельные суммы. «Ктуба» соединяет их в одно целое и говорит: «Итого – сама «ктуба», приданое и «прибавка» – столько-то и столько-то».

Затем в тексте «ктубы» сказано: «И так сказал перед нами жених: «Ответственность за выплату этой суммы я принимаю на себя и на моих наследников после меня, на все мое имущество, которое есть у меня под небесами – и недвижимое, и движимое, – которое есть у меня и которое я приобрету в будущем, начиная от сего дня и далее. Все это является гарантией выплаты этой суммы целиком – даже та одежда, которая на мне». И мы свидетельствуем, что жених принял на себя полную ответственность, совершив «киньян». Таким образом, все сказанное выше получило полную силу».

После этого следуют подписи свидетелей и самого жениха, которыми они скрепляют «ктубу» перед самой «хупой». Дело в том, что запрещено находиться с женой в одном доме даже минуту без «ктубы» – поэтому, когда жених и невеста – теперь уже муж и жена -войдут в свой дом, с ними должна быть «ктуба», гарантирующая права жены.

«Ктубу» зачитывают публично сразу после того, как произносят благословения «эйрусин» и жених передает невесте кольцо. Жених, держа «ктубу» в правой руке, отдает ее невесте, которая тоже берет ее правой рукой – раньше, чем начнутся семь благословений «нисуин».

В ЧЕМ ВАЖНОСТЬ «КТУБЫ»?

Наши мудрецы относятся к «ктубе» с чрезвычайной серьезностью – запрещая, как было сказано, находиться с женой даже мгновенье без «ктубы». Почему?

Функция «ктубы» не ограничивается только гарантией прав жены. Кроме этого, «ктуба» – мощное средство предотвращения поспешных, необдуманных разводов, или, выражаясь словами наших мудрецов, она препятствует тому, чтобы «ты относился легкомысленно к разводу с женой».

Для того, чтобы придать наглядность сказанному, упомянем два основополагающих закона Торы о браке.

1. Многоженство. Тора предоставляет возможность иметь как две жены, так и больше. Единственным исключением был царь: «Не позволяй ему иметь много жен – да не отвратится его сердце от Б-га» (Дварим, 17). Впрочем, и это ограничение не было слишком строгим: царю позволялось все же иметь 18 жен. (Это следует из слов пророка Натана, обращенных от имени Вс-вышнего к царю Давиду, у которого в тот момент было 6 жен: «А если мало тебе – я прибавлю тебе еще столько же и еще столько же» – т. е. 6+6+6=18.) Когда Тора говорит про царя: «Не позволяй ему иметь много жен», она имеет в виду царя Шломо, у которого, как известно, было 1000 жен и наложниц, а это в конце концов действительно привело к тому, что «сердце его отвратилось от Б-га».

Можно легко себе представить положение вдовы в полигамном обществе: если муж нескольких жен умирает, вспыхивают споры о наследии, в которых, чаще всего, побеждает напористость и упрямство. В результате обязательно кто-то остается обделенным, возможно – вообще без средств к существованию.

2. По закону Торы женщину можно взять в жены лишь при условии ее полного согласия, а вот развестись с ней Тора разрешает, не спрашивая ее согласия вообще. И хотя на мужа была возложена обязанность привести вескую причину своего желания развестись, ее, в принципе, найти не так уж трудно.

Оба эти закона – разрешение полигамии и возможность развестись с женой против ее желания – создали тяжелую проблему: получение средств к существованию для овдовевших или разведенных женщин. На помощь им пришли мудрецы Торы, учредив «ктубу», которая разрешает эту проблему хотя бы частично. Например, если муж. умирает, его вдова предъявляет «ктубу», согласно которой наследники или попечители имущества умершего обязаны выплатить ей сумму, обозначенную в «ктубе». Причем они должны сделать это еще до раздела наследства – словно оплатить давнишний вексель, выданный еще в день свадьбы.

Совершенно естественно, что самая старшая из жен покойного, обладающая огромным «стажем» руководства семьей, получит свою «ктубу» из имущества покойного. Это дает ей определенную обеспеченность, чтобы она могла спокойно дожить свои годы. Ведь 200 зузов в те времена были отнюдь не малой суммой: чтобы представить это себе, вспомним, что в популярной песне «Хад гадья», которую мы поем во время пасхального седера, упоминается, что козлик был куплен всего за два зуза... А ведь 200 зузов – это только основная часть «ктубы», без «прибавки»!

«Ктуба» также стала барьером для поспешных разводов. Во время ссоры с супругом, если он грозит развестись с ней, жена может показать разъяренному мужу «ктубу», как бы говоря: пришло время платежа! Надо полагать, что при виде этого документа муж поостынет, и, очень может быть, мысль о разводе совершенно покинет его.

Если семейный корабль и впрямь сел на мель и нет иного выхода, кроме развода, «ктуба» создает экономическую основу для первых шагов разведенной женщины в ее новой, самостоятельной жизни.

А В НАШИ ДНИ?

Если заимствовать термины из мира дипломатии, то можно сказать так: «ктуба» ценна в наши дни скорее де-юре (формально, на бумаге), нежели де-факто (практически).

Постановления рабейну Гершома[2] и учреждение алиментов совершенно, казалось бы, аннулировали те причины, которые вызвали появление «ктубы». Постановление рабейну Гершома об обязательной моногамии устранило возможность борьбы между вдовами за наследство умершего мужа. (Кстати сказать, рабейну Гершом принял еще одно постановление – и очень жаль, что так мало известно о нем в широких кругах нашего общества: он наложил вечное проклятие на мужа, который разводится с женой без ее согласия на то, а заодно и на свидетелей мужа.)

В наши дни суд не выносит решения о разводе, если жена не согласна на него (и точно так же брака не заключают без согласия женщины). Так что отпала нужда в «ктубе» как тормозе развода, а гарантируемая ею сумма денег перестала быть спасательным кругом для разведенной: теперь она может предъявить в суде «тнаим» и подать заявление о присуждении ей алиментов как непременное условие согласия на развод.

Итак, в наши дни «ктуба» совершенно утратила свой былой смысл? Практически – да, и напрасно спорят родители жениха и невесты, ошибочно придавая большое значение сумме, которую вписывают в «ктубу», – в действительности особой роли она никогда не сыграет.

«ШОШВИНИМ», СВЕЧИ...

Подписана «ктуба». Теперь мы приближаемся к самой церемонии «хупы».

Невеста сидит в кресле, по обе стороны от которого стоят ее мать и мать жениха. Жених, сопровождаемый своим отцом и отцом невесты, подходит к невесте, чтобы закрыть ее лицо фатой – перед тем, как они войдут под «хупу».

Те, кто сопровождает и жениха, и невесту, называются «шошвиним». Поскольку жених в день своей свадьбы подобен царю, а невеста – царице, их должна сопровождать свита. Честь быть «шошвиним» обычно предоставляют родителям – самым близким людям бракосочетающихся. Если же родителей нет, выбирают чету других, близких и любимых людей. Желательно, чтобы «шошвиним» были женаты в первом браке – это добрый признак для молодых, и не мешает, чтобы молодые пары побольше учились у таких супружеских пар.

Обычай, согласно которому мать ведет своего сына, отец – свою дочь, а в середине шагают отец жениха и мать невесты – нееврейский обычай. Иудаизм говорит, что обе пары родителей имеют равные права в этот волнующий момент. Мужчины – с женихом, женщины -с невестой движутся к «хупе», где две эти семьи породнятся.

Но почему именно жених идет к невесте?

Есть в этом намек на дарование Торы. Тогда тоже произошло бракосочетание, «кидушин» между Самим Вс-вышним и народом Израиля, а «шошвин» тогда был один – Моше-рабейну. И сказано: «И вывел Моше народ навстречу Б-гу» – потому что Вс-вышний пришел уже на назначенное место к невесте, народу Израиля. И вот в память о том, что Вс-вышний спустился в огне на гору Синай, установился обычай освещать происходящее под «хупой» огнем свечей. А еще один смысл этого обычая – выражение надежды на осуществление слов «Мегилат Эстер»: «У иудеев был свет, и радость, и веселье, и слава». А мидраш говорит, что зажжение свечей в честь жениха и невесты вносит гармо'нию в жизнь молодой пары. Каким образом? В организме жениха – 248 органов, невесты – 252. Гиматрия слова нер («свеча») – 250, то самое число, что находится ровно посредине между числами 248 и 252, числами жениха и невесты. Так что зажжение свечи выражает стремление к единству, к тому, чтобы найти золотую середину между женихом и невестой.

ФАТА

Жених, которого сопровождают «шошвиним», несущие в руках зажженные свечи, приближается к креслу невесты. Обеими руками он берет откинутую назад фату и закрывает ею лицо невесты.

О фате упоминается в Торе – в том месте, где описывается бракосочетание Ицхака и Ривки: «И взяла она вуаль, и закрылась ею». И как раз в тот момент, когда лицо невесты закрывает фата, раввин произносит ей то самое пожелание, которым провожали отправляющуюся к Ицхаку Ривку: «Сестра наша, да станешь ты мириадами тысяч!»

Есть в этой церемонии и такой смысл: жених как бы простирает свое покровительство над невестой, молчаливо обещая ей в присутствии их родителей: я обязуюсь защищать тебя, предоставить тебе кров и заботу.

Затем жених направляется к «хупе», а невеста приходит туда же чуть позже – ведь невежливо было бы заставлять невесту ждать под «хупой» жениха. Порядок появления под «хупой» сначала жениха, а потом невесты снова напоминает о горе Синай: общину Израиля Моше-рабейну подводит ко Вс-вышнему...

ПОД «ХУПОЙ»

Сама «хупа» тоже напоминает о даровании Торы, когда евреи «встали у подножья горы». Существует старинный обычай ставить «хупу» под открытым небом, напоминая тем самым о том, что Вс-вышний обещал Аврагаму: «Взгляни на небо и сосчитай звезды – сумеешь ли ты их сосчитать?.. Столь же многочисленным будет потомство твое!» То же самое заверение – что народ Израиля будет многочисленным, словно звезды на небе, – было повторено Ицхаку и Яакову.

Итак, под «хупой» стоит жених, а справа от него -невеста. Очень распространен обычай, согласно которому невеста вместе с «шошвиним» семь раз обходит вокруг жениха, прежде чем встать возле него. Отцы стоят рядом с женихом, матери – рядом с невестой.

Сказали наши мудрецы: «Тот, кто не является специалистом в «кидушин», пусть не занимается ими». Поэтому церемонию обручения предоставляют вести опытному, авторитетному раввину, который в совершенстве знает закон и является доверенным лицом жениха.

И вот после благословения над бокалом вина («нет радости без вина» – как сказано: «...и вино возвеселит человеческое сердце»), раввин произносит: «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, освятивший нас Своими заповедями и предостерегший нас от кровосмешения, запретивший нам невест и разрешивший их нам лишь после того, как они станут нашими женами посредством «хупы» и «кидушин». Благословен Ты, Г-сподь, освящающий народ Свой, Израиль, с помощью «хупы» и «кидушин»!»

Жених и невеста отпивают из бокала вина, над которым раввин уже произнес благословение, имея в виду и их тоже. Затем свидетелей «кидушин» приглашают подойти поближе, чтобы они видели все детали совершаемой церемонии: как жених надевает невесте обручальное кольцо, произнося: «Вот, ты посвящаешься мне в жены этим кольцом по закону Моше и Израиля!» (Заметим, что кольцо жених надевает невесте именно на указательный палец.)

Затем раввин зачитывает «ктубу», жених правой рукой подает ее невесте, а та принимает ее (тоже правой рукой).

В израильском раввинате заведен хороший обычай: копию «ктубы», заверенную подписями тех же свидетелей, сдают в раввинат на хранение. Если оригинал «ктубы» затеряется, на основе этой копии супруги смогут получить новый экземпляр «ктубы».

А теперь – наступает черед семи благословений:

1. «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, творящий плод виноградной лозы!»

2. «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, сотворивший все во славу Свою!»

3. «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, Создатель человека!»

4. «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, создавший человека в образе Своем – по образу и подобию Своему построил Ты его и воздвиг для него из плоти его строение вечное. Благословен Ты, Г-сподь, Создатель человека!»

5. «Пусть возвеселится и возликует бесплодная, когда соберутся к ней в радости ее сыновья. Благословен Ты, Г-сподь, веселящий Сион его сыновьями!»

6. «Возвесели же дружную пару влюбленных, как веселил Ты в древности созданье Твое в райском саду! Благословен Ты, Г-сподь, веселящий жениха и невесту!»

7. И последнее благословение – «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, сотворивший веселье и радость, жениха и невесту, ликование, пение, торжество и блаженство, любовь и братство, мир и дружбу!..» А теперь выражается надежда на грядущее избавление: «...вскорости, Г-сподь, Б-г наш, зазвучат в городах Иудеи и на улицах Иерусалима голос радости и голос веселья', голос жениха и голос невесты, ликующие возгласы в честь женихов, стоящих под «хупой», и песни пирующих юношей. Благословен Ты, Г-сподь, веселящий жениха с невестой!»

Молодожены снова отпивают вино, и жених правой ногой разбивает бокал.

В гл. 137-й книги Тегилим говорится о клятве, которую дали изгнанники из Иудеи после разрушения Первого Храма: «Если забуду тебя, Иерусалим, – пусть отсохнет моя правая рука! Пусть прилипнет язык мой к небу, если не буду помнить о тебе, если не поставлю Иерусалим во главу веселья моего!..» «Глава веселья» – это ли не веселье в честь создания новой еврейской семьи?! Поэтому именно в этот момент мы вспоминаем, что Храм наш разрушен, что большая часть нашего народа все еще пребывает в изгнании... Поэтому именно в этот момент жених разбивает красивый бокал – в знак нашей скорби, в знак нашего несовершенства.

(Заметим, что в некоторых общинах разбивают стакан сразу после обручения – прежде чем зачитывают «ктубу».)

 Церемония «кидушин» завершается в особой комнате, которую называют хадар гаихуд, «комната уединения». Свидетели «кидушин» провожают молодоженов в эту комнату – где они в первый раз уединятся уже как муж и жена. Там они также едят легкий ужин после поста, когда немного утихает волнение, вызванное торжественной церемонией. Это уединение молодоженов завершает процесс «кидушин», придавая ему необходимую полноту. (В некоторых сефардских общинах уединяют молодых после свадебного пира.)

Особое значение мы придаем тому, чтобы веселить жениха и невесту. И выражается это не в обильном меню или шумном оркестре... Веселье должно быть искренним, перед женихом и невестой танцуют и поют от всего сердца. В Талмуде подробно говорится о различных видах веселья, мы же ограничимся одной лишь цитатой: «Как танцуют перед невестой? Поют перед ней: Невеста прекрасная, милая!» Цель всего этого -сделать невесту еще желанней ее жениху и осветить начало их совместного пути.

«ШЕВА БРАХОТ»

Как мы уже сказали, иудаизм отвергает пышные свадьбы, где главное место занимает стол и угощение, котбрые, якобы, веселят новобрачных. По нашим законам, следует устроить трапезу, в ходе которой из уст присутствующих будут звучать слова Торы. Трапеза не обязательно должна следовать сразу за «хупой». Можно провести «хупу» в синагоге при большом стечении народа, а трапезу устроить потом, в тесном семейном кругу.

В течение семи дней после «хупы» новобрачные участвуют в трапезе каждый день, и когда читают «Бир-кат гамазон», добавляют к этой молитве «Шева брахот», «Семь [свадебных] благословений». Тем самым дается возможность услышать эти благословения тем, кто не попал на свадьбу. Поэтому необходимо, чтобы каждый день на трапезе был хотя бы один новый приглашенный. Эти приглашенные называются паним хадашот («новые лица»). В эти семь дней пира «зимун» тоже облачается в новое одеяние. Когда ведущий приглашает: «Господа, произнесем благословение!», то после того, как присутствующие ответили и он повторил: «Да будет имя Г-спода благословенно отныне и вовек!», он продолжает: «Боль ушла, и гнева нет, и тогда немой песнь запоет. Веди нас по путям праведности, услышь благословение сынов Йешуруна [Израиля], сынов Агарона! С позволения [раввина, хозяина дома, гостей и т. д.], благословим Б-га нашего, в обители Которого – радость, Того, Кому принадлежит пища, которую мы ели!» Все отвечают: «Благословен Б-г наш, в обители Которого радость, Которому принадлежит пища, которую мы ели!», а ведущий повторяет эти слова.

Ведущий заканчивает «Биркат гамазон» благословением над бокалом вина («...творящий плод виноградной лозы»). Затем второй бокал вина передают из рук в руки, и каждый, кому оказывают эту честь, произносит над ним одно из остальных шести свадебных благословений. Затем содержимое обоих бокалов смешивают, один бокал подают жениху, а другой – невесте.

Многие относятся очень строго к тому, чтобы «Ше-ва брахот» произносили не только на свадебном пиру, но и в каждый из семи последующих дней, и чтобы каждый раз – в новых обстоятельствах: в семье жениха, в семье невесты, у товарищей по работе или по учебе... В рамках этих семейных торжеств молодым легче уделить внимание всем присутствующим и выразить им свою признательность и любовь. Ведь на свадебном пиру после «хупы» – слишком много людей, волнение слишком велико, и невозможно обратиться к каждому из дорогих гостей.

Понятие «медовый месяц» чуждо иудаизму. Именно с первых дней совместной жизни молодые должны привыкать к семейной жизни. Поэтому обычай требует от молодоженов оставаться после свадьбы в семейном кругу, а не ехать в чужие места на второй день после свадьбы. Следующая глава посвящена законам чистоты семейной жизни, и мы увидим, что после первой брачной ночи новобрачная запрещена для своего мужа. Яс но поэтому, что нахождение вдалеке от родных нисколько не поможет снять напряжение, естественно связанное с первыми шагами в совместной жизни.

 

[1] 4. Раби Шимон бен Шетах – выдающийся мудрец Торы эпохи Второго Храма, жил в I в. до н. э. Сестра его, царица Шломцион, была женой царя Александра-Яная. Будучи главой Сангедрина, раби Шимон бен Шетах вел тяжелую борьбу с членами Сангедрина – цдуким (к которым примыкал и сам царь). Борьба эта закончилась победой мудрецов, верных еврейской традиции и получивших полную поддержку народа – прушим. Раби Шимон бен Шетах прославился честностью, нелицеприятностью на суде даже в пользу царя. Он провел через Сангедрин целый ряд решений, одно из которых, в частности, обязывало всех еврейских детей учиться в школе.

[2] Рабейну Гершом (известный как «Меор гагола» – «Светоч изгнания») – один из величайших мудрецов Торы Франции и Германии (965? – 1028 или 104О). Знаток Талмуда, кодификатор законов Торы, поэт, он более всего известен как автор установлений, принятых большинством еврейского народа. Среди них: запрет иметь более одной жены, запрет разводиться с женой против ее воли, запрет читать чужие письма без разрешения хозяина, запрет укорять отступников, вернувшихся в еврейство. В сочиненных им «слихот» отражаются бедствия, постигшие народ Израиля в его эпоху.

 

ЧИСТОТА СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ

«Надежда [миквэ] Израиля Г-сподь» – как «миквэ» очищает оскверненных, так Вс-вышний очищает Израиль.
(Йома, 8,9)

В предыдущей главе мы рассмотрели законы и обычаи, связанные со свадьбой. Теперь обратимся к законам, которые регулируют семейную жизнь, и начнем с центрального вопроса:

КАК НАЗНАЧАЕТСЯ ДАТА СВАДЬБЫ?

Как уже отмечалось выше, дату бракосочетания у нас назначают, не обращая никакого внимания на возможность снять более подходящий зал, на экзамены, отпуск или приезд родных из-за границы... Все эти факторы лишь тогда принимаются во внимание, когда они совпадают с главным: с месячным циклом невесты. Следует знать, что во время месячных жениху вообще нельзя притрагиваться к невесте: она – нида, и лишь после того, как она сделает «гефсек тагара» и отсчитает «семь чистых дней» (что это такое, мы расскажем ниже), окунется в воды «миквэ», – только тогда она может вступить в брачный союз. Значит, дни, подходящие для «хупы», – это дни, которые следуют за «семью чистыми днями».

Что такое нида? Что такое «семь чистых дней»? И, наконец, что такое «миквэ»?

Прежде всего надо сказать, что вообще весь вопрос о чистоте семейной жизни – это один из самых сложных вопросов в мире еврейской семьи. Ему посвящено немало книг, вопрос этот обсуждается с самых разных точек зрения. В этой главе мы попытаемся рассмотреть суть всех этих законов в аспекте Галахи и в аспекте мировоззрения. Крайне желательно, чтобы каждая женщина имела адрес авторитетного раввина, к которому могла бы всегда обратиться за советом в этих столь индивидуальных проблемах – деликатных, требующих каждый раз внимательного изучения.

«МИКВЭ» – ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОЧНИКУ ЖИВОЙ ВОДЫ

Следует отметить, что законы о чистоте семейной жизни относятся к тому роду законов Торы, которые наш разум не в состоянии постичь и которые мы должны исполнять, лишь повинуясь воле Вс-вышнего.

Правда, данные статистики говорят, что с точки зрения медицины и гигиены эти законы приносят огромную пользу. Так утверждают многие всемирно известные врачи, среди которых есть и неевреи. И все-таки – так же, как в отношении кашрута и брит-мила – мы не можем сказать, что в основе системы этих законов лежит лишь забота о здоровье. Верующий еврей исполняет эти законы потому, что таково желание Вс-вышнего, которое выше нашего разумения.

Нида, – понятие, относящееся исключительно к женщинам. Это одна из трех специфически женских заповедей. Аббревиатурой их названий является слово гахейн («обаяние»): гадлакат нер («зажигание [субботних] свечей»), хала (то есть отделение от теста халы), нида. Но, конечно, и муж должен знать законы о семейной чистоте, потому что ответственность за их исполнение ложится на обоих супругов.

В рассказе о Сотворении мира мы находим намек на мировоззренческий аспект погружения в воды «миквэ». Суша еще не появилась, весь мир был объят водою и «дух Б-га витал над поверхностью вод». Во второй день Творения был создан небосвод – как следствие разделения вод на высшие и низшие, – но суша еще оставалась под водой. Только на третий день Б-г провозгласил: «Пусть соберется вода под небом в одно место, и появится суша!» И далее сказано: «И назвал Б-г сушу землею, а скопление вод – морями, и увидел Б-г, что это – хорошо».

Вода – это символ первичности, символ первоначального состояния мира сразу после того, как он был создан. У человека, осквернившегося, например, прикосновением к трупу, или у женщины, у которой началась менструация, нет лучшей возможности очиститься, чем вернуться к своему праисточнику, уничтожающему всякую скверну, – к источнику живой воды, к тем источникам, которые дают нам воду с первых дней существования мира: к родникам, к дождевой воде, собирающейся в «миквэ» без участия человека.

Омовение в водах источника или «миквэ» позволяет человеку полностью очиститься от скверны. Человек словно рождается заново. Тора говорит об этом: «Однако родник и водоем, где собралась вода, будет чист». То есть если сосуд осквернился – ничего не остается, как разбить его и лишь потом, когда он возвращается от горшечника целым, можно им пользоваться. Так и человек: осквернившись, он должен вернуться к источнику Творения, погрузиться в живую воду – и тогда он как бы рождается заново, очищенным от всех пятен.

Подчеркнем, что речь идет не о физической грязи, а о духовной нечистоте. Понятия эти близки, но отнюдь не тождественны. От физической грязи можно отмыться под душем, но духовная чистота достижима только в первобытных водах – в сокровищах естественной водной стихии, скрытой в «миквэ». Правда, очищение от физической грязи – необходимый шаг к погружению в воды «миквэ», но никоим образом не в состоянии заменить его.

НИДА

Женщина, из «родника» которой вышла капелька крови – пусть даже крошечная, как зернышко горчицы, пусть даже не в обычные дни ее месячного цикла, -немедленно становится запретной для своего мужа и называется нида (букв, «отдаленная»). Само слово это указывает на то, что она обязана соблюдать известную дистанцию между собой и мужем и ни в коем случае не вступать с ним в отношения близости.

Нужно заметить, что есть возможность появления капельки крови даже в периоды, когда женщина беременна или кормит грудью (в такое время у женщины, как правило, нет менструации). И в таком случае она также становится запретной для своего супруга. Тора говорит: «И к женщине в то время, когда она нида, когда Она нечиста, не приближайся...» К мужчине и женщине, вступающим в интимные отношения в период менструации, Вс-вышний относится исключительно строго: им грозит «карет», духовная казнь по приговору Небесного суда. Об этом сказано в Торе (Ваикра, 20): «И если мужчина ляжет с женщиной в период ее нездоровья и откроет ее наготу, за то, что он обнажил ее «родник», а она обнажила источник крови своей, оба они будут истреблены из среды народа своего».

Женщина становится нидой не только тогда, когда чувствует истечение крови, – но также если обнаруживает на своей одежде пятно крови. Подчеркнем, что она запретна для мужа не только с момента, когда увидела кровь, но и с той поры суток, когда, по ее расчетам, должны начаться месячные (см. ниже).

У женщины, состояние здоровья которой нормальное, месячный цикл имеет обычно определенную регулярность. Здесь возможны четыре случая:

1. Есть женщины, у которых менструация начинается всегда в один и тот же день еврейского месяца.

2. Есть женщины, у которых менструация всегда появляется по истечении определенного количества дней (например, 30) – независимо от того, на какой день месяца это приходится.

3. У некоторых женщин промежутки времени между менструациями регулярно увеличиваются или уменьшаются. Например: 30 дней, 29, 28. Или наоборот: 28, 29, 30. Обнаружив такую прогрессию три раза, можно уже предсказать, когда менструация начнется в четвертый раз.

4. Есть женщины, у которых в течение трех месяцев менструации появлялись нерегулярно, но каждый раз перед их началом возникали какие-то определенные ощущения: боли в одних и тех же частях тела, дрожь в коленях, ощущение слабости, усталости, отрыжка, приступы чихания и др. Если так повторялось три раза, эти признаки утверждаются в качестве характерных признаков начала менструации.

Итак, при приближении вероятного дня начала менструации, определяемого одним из четырех способов, жена обязана отдалиться от мужа.

С КАКОГО МОМЕНТА СЛЕДУЕТ ПРЕКРАТИТЬ ОТНОШЕНИЯ БЛИЗОСТИ?

Галаха предписывает прекратить отношения близости на одну пору суток раньше, чем ожидается менструация, – то есть примерно на 12 часов раньше. («Пора суток» – это 12 дневных или ночных часов, то есть или светлое, или темное время суток.)

Так, если менструация ожидается утром, супружеская близость запрещена уже в предшествующую ночь; но если начало менструации ожидается лишь к вечеру – в этом случае все равно супруги обязаны отдалиться друг от друга, начиная с захода солнца предыдущего дня.

Женщина, появление месячных циклов у которой не подчиняется ни одной из указанных закономерностей, должна обратиться к авторитетному раввину с вопросом, как себя вести. К раввину необходимо обращаться также в том случае, если на одежде обнаружено пятно непонятного происхождения, и вообще в любом случае, когда есть хотя бы тень подозрения в том, что женщина продолжает оставаться в состоянии нечистоты.

КАК НИДА ОЧИЩАЕТСЯ?

Чтобы очиститься, нида должна сделать четыре вещи:

1. дождаться окончания месячного цикла;

2. провести «границу чистоты»;

3. отсчитать «семь чистых дней»;

4. окунуться в «миквэ», соблюдая все предписания Галахи.

«ГРАНИЦА ЧИСТОТЫ»

После окончания месячного цикла (который обычно длится 5-6 дней), незадолго до захода солнца женщина должна тщательно вымыть тело теплой водой – и в особенности область, прилегающую к источнику крови, – а затем взять немного чистой ваты или чистую белую тряпочку и ввести ее во влагалище так далеко, как достает ее палец. Осторожно поворачивая вату или тряпочку, она ощупывает все влагалище, а потом внимательно, при дневном свете, проверяет, нет ли на ней пятнышка крови. Если оказывается, что вата совершенно чиста, то провести «границу чистоты» удалось. Если же проверка обнаружила остатки крови, то можно немедленно повторить проверку. Если и на этот раз будет обнаружена кровь – значит, нужно подождать еще один день и ту же самую проверку произвести назавтра, перед заходом солнца.

Итак, если «граница чистоты» проведена, нужно сменить постельное и надеть чистое (желательно белое) нижнее белье и начать отсчет «семи чистых дней».

«СЕМЬ ЧИСТЫХ ДНЕЙ»

Этот период начинается от захода солнца в тот день, когда удалось провести «границу чистоты», и продолжается ровно семь суток. В каждый из этих дней – и в особенности в первый и в седьмой – женщина тщательно проверяет себя – так же, как во время проведения «границы чистоты». Она обязана делать это каждый день дважды – утром и под вечер.

Только после того, как женщина убеждается воочию, что ни разу в этот период не появилось даже пятнышка крови, ей можно отправиться в «миквэ», после чего она снова делается доступной для мужа.

Однако если после «границы чистоты» -кровь появилась снова, женщине не нужно опять выжидать пять или шесть дней до «границы чистоты». В тот же вечер она может попытаться вновь провести ее и опять начать отсчет «семи чистых дней». А предыдущие дни, от первой «границы чистоты» до появления крови, в счет не идут.

ПОГРУЖЕНИЕ В ВОДЫ «МИКВЭ»

Заповедь погружения в воды «миквэ» – заповедь сложная, требующая основательного знания Галахи. Вот порядок ее исполнения.

Успешно завершив отсчет «семи чистых дней», когда все проверки показали, что кровь перестала выделяться, незадолго до захода солнца женщина идет в здание «миквэ» (которые есть в каждом городе и поселке Израиля), чтобы приготовиться к выполнению этой заповеди. Она тщательно моет голову, расчесывает волосы, чистит ногти (и если нужно, снимает с них лак), снимает с себя все украшения, чистит зубы, проверяя, нет ли между ними остатков пищи, моет все тело, тщательно проверяя, не осталось ли на нем чего-нибудь, что может воспрепятствовать свободному доступу воды. Еще мокрая после мытья, она спускается в воды «миквэ». Она окунается один раз, обращая внимание на то, чтобы ни один волос с ее головы не остался на поверхности воды. Положение тела в воде должно быть таким, чтобы вода имела свободный доступ к любой его части: нельзя ни садиться, ни выпрямляться. Лучшее положение тела – это поза матери, наклонившейся над колыбелью младенца. Необходимо также слегка раздвинуть ноги, чтобы вода омыла все складки тела.

Если волосы длинны, а в помещении «миквэ» нет другой женщины, которая снаружи бассейна наблюдала бы за тем, чтобы все волосы погружающейся окунулись в воду, – женщина должна надеть легкую сеточку, которая не преградит воде свободный доступ к волосам. Губы не следует открывать или сжимать, надо держать их в естественном положении.

Если по совету врача во влагалище вставлено кольцо, предохраняющее от зачатия, женщина обязана предварительно посоветоваться с раввином, не следует ли вынуть это кольцо перед погружением в воды «миквэ». Надо тут заметить, что Галаха разрешает пользование таким кольцом только по настоянию врача – но отнюдь не из соображений социального или экономического порядка.

Окунувшись в воду один раз и продолжая стоять по шею в воде, женщина обнимает себя обеими руками ниже уровня сердца, глаза поднимает ввысь и произносит благословение: «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, освятивший нас Своими заповедями и повелевший нам погружаться в «миквэ»!»

Сразу после этого она еще раз погружается в воду, соблюдая те же условия, что и в первый раз.

Ночь после посещения «миквэ» подобна первой брачной ночи супругов. Муж обязан проявить особое внимание, особую деликатность и любовь к жене, вернувшейся из «миквэ». А женщина, со своей стороны, не имеет права откладывать срок своего очищения -даже если он приходится на ночь с пятницы на субботу или на праздник, она обязана отправиться в «миквэ».

Если возникла какая-либо трудность объективного характера, и к тому же мужа ее нет в городе, в котором они живут, женщина может пойти в «миквэ» на следующий день. Но, во всяком случае, не следует откладывать исполнение этой заповеди надолго даже в том случае, если мужа нет дома.

НЕВЕСТА

После того, как назначена дата «хупы», невеста обязана провести «границу чистоты», отсчитать семь дней и сходить в «миквэ» накануне дня свадьбы. Она готовится к погружению в воды миквэ точно так же, как и замужняя женщина, и совершает его – так же, как и та – после наступления ночи. В крайнем случае, если нет иной возможности, невеста может окунуться в воды «миквэ» и днем, при условии, что «семь чистых дней» уже миновали и она идет в «миквэ» на восьмой день после полудня. Желательнее всего, чтобы погружение в воды «миквэ» произошло как раз накануне «хупы», но допускается, чтобы невеста сходила в «миквэ» на 2-4 дня раньше. Невеста, которая не была в «миквэ»^ или окунулась в ее воды, не соблюдая правила Галахи, – нида и запрещена для своего жениха.

Нужно подчеркнуть, что наша религия видит в первой супружеской близости после свадьбы исполнение заповеди Торы, которую обязаны выполнить оба – и жених, и невеста. Поэтому Галаха постановляет, что заповедь необходимо совершить до конца даже в том случае, если это сопровождается сильным кровотечением.

Кровь эта рассматривается как кровь нечистая, и немедленно после исполнения заповеди новобрачный обязан отдалиться от жены. Согласно мнению одних законоучителей, невеста считается нидой всего четыре дня, по мнению других – пять дней, после чего она проводит «границу чистоты», отсчитывает «семь чистых дней» и идет в «миквэ».

БЕРЕМЕННОСТЬ, РОЖДЕНИЕ И КОРМЛЕНИЕ РЕБЕНКА

У беременной женщины и кормящей грудью матери выделение менструальной крови крайне маловероятно. По истечении трех первых месяцев беременности, когда женщина убеждается, что она беременна, она разрешена для своего супруга без ограничений. Тот же статус, как было сказано, и у кормящей матери. Однако, как уже упоминалось выше, возможно все же появление и в этот период пятен крови – и тогда женщина становится нидой. Но в принципе в это время ей нечего опасаться начала менструации, и поэтому супруги не должны отдаляться друг от друга перед тем днем, в который могла бы начаться менструация по ранее выявленной закономерности.

Роженица также считается нидой. Согласно закону Торы, есть различие между родившей мальчика и родившей девочку: после рождения мальчика роженица нечиста семь дней, после чего проводит «границу чистоты», отсчитывает «семь чистых дней» и окунается в воды «миквэ»; а родившая девочку нечиста четырнадцать дней, а после этого может очиститься.

Закономерность появления менструаций, которая существовала до беременности и родов, более не существует, и ее следует установить вновь.

В свете вышесказанного ясно, что в течение 12-13 дней в каждом месяце супружеская близость невозможна. Да, это воздержание не всем легко дается, но, поскольку так предписывает нам Тора, наши предки шли на самопожертвование ради исполнения этого указания Вс-вышнего. Были случаи, когда из-за отсутствия «миквэ» наши предки отказывались от близости с женами на весьма продолжительный срок – чтобы не нарушать законов чистоты семейной жизни, которые являются одними из основополагающих законов нашей веры.

Даже если на первый взгляд исполнение этих законов кажется очень трудным, нужно принять во внимание, что едва лишь начав исполнять их, вы убедитесь в огромной пользе, которую они приносят. Например, в окружающем нас нееврейском мире есть понятие, одно упоминание о котором вызывает целый взрыв эмоций, -«медовый месяц»... Но ведь Галаха гарантирует вам повторение «медового месяца» каждый раз, когда ваша супруга посещает «миквэ»! Период воздержания способствует обновлению чувств, и жена, пришедшая из «миквэ», столь же желанна своему мужу, как невеста после «хупы». Соблюдение законов чистоты семейной жизни надежно предохраняет супругов от пресыщения и тем самым укрепляет связывающие их узы. Оно, если можно так выразиться, создает мощное положительное напряжение, благодаря которому физическая близость освящается и поднимается на подлинно духовную высоту. «Кого можно назвать героем? Того, кто победил свои дурные влечения», – так говорит бен Зома[1] в трактате Авот. Если одна победа над своими дурными влечениями доставляет удовлетворение человеку, то соблюдение законов о чистоте семейной жизни способствует победе над ними из месяца в месяц.

Еврейское мировоззрение – в отличие от прочих религий – решительно отрицает аскетизм и ставит заповедь «плодитесь и размножайтесь» во главе всего ряда 613 заповедей Торы. Именно поэтому оно возвышает чисто физический аспект супружеских отношений, превращая их в возвышенное духовное переживание.

 

[1] Шимон бен Зома – танай третьего поколения, жил в 110-153 гг н. э. Не был удостоен звания «раби», так как умер в молодом возрасте. Его изречения, увековеченные в Талмуде, отличаются чрезвычайной глубиной, многие из них стали поговорками («Кто мудрец? Тот, кто учится у всех», «Кто богат? Тот, кто доволен тем, что у него есть»). Бен Зома был также выдающимся кабалистом.

 

«БЛАГОСЛОВЕН СУДЬЯ ИСТИННО ПРАВЕДНЫЙ»

Лучше идти в дом скорбящих, чем идти в дом пирующих, ибо смерть – конец всех людей, а живой должен это принять к сердцу.
(Когелет, 7)

Название этой главы отражает отношение нашей религии к смерти. Еврейское мировоззрение, базирующееся на вере в бессмертие души и жизнь в будущем мире, видит в смерти не более чем переход от жизни в материальном мире к жизни в мире духовном, мире абсолютного добра.

«И изготовил Г-сподь Б-г человека из земного праха». В оригинале первое слово – вайицер («изготовил») написано с двумя буквами «йод». Наши мудрецы видят в этом намек на то, что человек имеет двойную природу, совмещая в себе материальное (тело) и духовное (душу). Значит, еще только говоря о сотворении человека, Тора уже намекает на смерть: на отделение души от тела. А в 12-й главе книги Когелет сказано: «И вернется прах в землю как изначала, а дух вернется к Б-гу, Который его дал». То есть тело умирает, но душа, которую Вс-вышний вдохнул в человека, остается жить вечно.

Еврейский народ знает, как принимать беду. «Г-сподь. Г-сподь взял – да будет имя Г-спода благословенно!» – говорит Ийов. Эта фраза выражает отнюдь не фаталистическое приятие судьбы. В ней выражается наша неколебимая вера в то, что душу Вс-вышний дает нам лишь на время – как драгоценность, которую отдают на хранение, – и по истечении определенного срока мы обязаны возвратить ее хозяину. И вместе с тем Галаха много внимания уделяет трауру по умершему – с одной стороны, чтобы выразить наши боль и скорбь расставания с близким человеком, с другой – чтобы помочь оставшимся в живых вынести нравственный урок из случившегося, или, говоря словами Торы, – «а живой должен принять это к сердцу».

Кодификаторы законов Торы расходятся во мнениях о том, даны ли законы траура самой Торой или они являются установлением наших мудрецов, использовавших текст Торы для обоснования своих решений.

В Торе мы находим упоминание о том, что еще до дарования Торы наши предки исполняли обряды, аналогичные нашим. «И пришел Аврагам справить траур по Саре и оплакать ее» (Брейшит, 23). И траур этот длился семь дней: «И он совершал по отцу траур семидневный» (Брейшит, 50). Также и о тридцатидневном трауре упоминает Тора: «И оплакивали Моше сыны Израиля в степях Моава тридцать дней, и закончились дни оплакивания Моше» (Дварим, 34).

А откуда мы знаем, что после смерти отца или матери надлежит скорбеть целый год? Из Талмуда: в нем говорится, что после смерти раби Йегуды Ганаси весь народ скорбел о нем двенадцать месяцев – целый год.

ПО КОМУ НАДЛЕЖИТ СКОРБЕТЬ?

В главе Торы, говорящей о законах, касающихся когенов (Ваикра, 21), мы находим перечисление семи близких людей, которых даже коген обязан похоронить («даже коген» – потому что для него это связано с нарушением ритуальной чистоты). После смерти следующих близких мы обязаны исполнить все, что предписывает нам Галаха в отношении траура: отец, мать, брат, сестра, сын, дочь, жена (а для женщины – муж). Тора говорит только о брате по отцу и незамужней сестре, но мудрецы распространили этот закон также на брата и сестру по матери и на замужнюю сестру. Намек на этих семерых родственников, по которым мы обязаны скорбеть 30 дней, есть в самом слове эвель, «траур». Оно состоит из трех букв: «алеф», «бейт», «ламед». С буквы «алеф» начинаются слова «отец», «мать», «брат», «сестра», «жена»; с буквы «бейт» - «сын», «дочь», «муж», а буква «ламед», числовое значение которой 30, указывает продолжительность времени, в течение которого нужно скорбеть.

А по отцу и по матери, как уже упоминалось, скорбят целый год.

ДЕНЬ СМЕРТИ

Если человек находится при смерти, встают около его кровати и громко произносят «Видуй» (молитву, которую читают в Йом-Кипур), и желательно, чтобы он повторял вслед. До агонизирующего нельзя дотрагиваться – даже для того, чтобы придать более удобное положение какой-нибудь части его тела. «Б-жий светильник – душа человеческая» – этот человек подобен гаснущей свече, которую может загасить даже легчайшее прикосновение.

После «Видуя» принято читать главы Тегилим, приличествующие моменту: 121-ю («Подниму я глаза мои к горам»), 130-ю («Из глубин я воззвал к Тебе, Г-споди»), 91-ю («Тот, Кто погружен в высшую тайну»).

Если кажется, что последний момент уже недалек, читают вместе с умирающим Шма Исраэлъ: «Слушай, Израиль: Г-сподь – Б-г наш, Г-сподь един!», затем -трижды: «Благословенно славное имя царства Его во веки веков!», семь раз – «Г-сподь – Он Б-г!» и один раз – «Г-сподь – Царь, Г-сподь – царствовал, Г-сподь – будет царствовать во веки веков!»

Сразу после смерти открывают все окна в доме и выплескивают воду, которая находилась в каких-либо сосудах. Тело умершего кладут на пол, ноги вместе и руки на груди, закрывают ему глаза и накрывают лицо простыней. Зажигают свечи в изголовье, и кто-то обязательно садится у тела, чтобы читать книгу Тегилим. Немедленно извещают организацию «хевра кадиша», которая заботится об устройстве похорон. (В Израиле «хевра кадиша» есть в каждом населенном пункте.)

Сразу же после смерти те, кто, согласно Галахе, обязаны скорбеть об умершем, становятся оненим. Это слово означает человека, пораженного горем. Согласно Галахе, такой человек, во-первых, освобождается от исполнения всех заповедей Торы – включая возложение «тфилин», – чтобы посвятить себя только делам, необходимым для погребения покойного; во-вторых, он не имеет права есть мясо и пить вино. Это состояние (анинут) продолжается весь первый день, а мудрецы Торы распространили его также на всю последующую ночь.

Когда, вернувшись с похорон, оненим впервые едят, они едят не свою пищу, а ту, которую им готовят родные и соседи. Эта трапеза называется сеудат гавраа – «трапеза выздоровления».

ПОХОРОНЫ

С момента похорон те, которые обязаны скорбеть об умершем, становятся авейлим («скорбящими») – то есть обязанными исполнять все, что предписывает Галаха человеку в таком положении. После того, как сотрудники «хевра кадиша» очищают тело покойного, похоронная процессия отправляется в путь.

Хоронить покойника следует как можно скорее, ибо сказано в Торе: «Обязательно похорони его в тот же день». В Иерусалиме, например, ради выполнения этих слов Торы хоронят даже ночью. В субботу и праздники хоронить нельзя, и только за пределами Страны Израиля во второй день праздников совершают погребение мертвеца. Умершего в субботу или праздник хоронят ночью, сразу же после наступления буднего дня.

Довольно распространенный обычай хоронить покойника на следующий день после смерти может быть оправдан только одним соображением: что этого требует достоинство умершего. Например, если сын умершего находится за границей, то ждут его прибытия, чтобы дать ему возможность отдать последнюю честь отцу – участвовать в его погребении и сказать по нему «Кадиш».

Во время похорон сопровождающие тело покойного собираются в помещении, которое называется «Бейт моэд лехоль хай» – «Дом, предназначенный для каждого живущего». Оно находится обычно при входе на кладбище. (Когенам вход туда запрещен!) В этом помещении оплакивают умершего, в его честь говорят последнее слово, а хазан произносит отрывки из Священного Писания, в которых выражается признание справедливости приговора Вс-вышнего и которые побуждают живых задуматься о собственной жизни. В частности, принято в этот момент напоминать слова Акавьи бен Магалальэля[1], которые приводит трактат Мишны Авот: «Вникай в три вещи, и ты никогда не придешь к греху: знай, откуда пришел ты, и куда ты идешь, и перед Кем должен будешь отдать полный отчет о своей жизни». Затем сын покойного произносит «Кадиш ятом». Если у умершего нет сына, «Кадиш» читает его отец, если нет отца – брат. Если и брата нет у покойного, то читать «Кадиш» поручают кому-нибудь другому – желательно родственнику. Необходимо только, чтобы читающий «Кадиш» сам был сиротой – чтобы, по крайней мере, один из его родителей уже находился в лучшем мире.

О том, что такое «Кадиш», и о его содержании мы говорили уже на стр. 65. Там мы отмечали, что произнесение «Кадиша» означает, что место умершего в этом мире занимает его продолжатель, а также указывали на глубочайший смысл этой молитвы как славословия Вс-вышнего и распространения веры в Б-га во всем мире.

«Кадиш» в память об умершем родителе следует читать трижды в день – в «Шахарит», «Минхе» и «Маариве» – в течение одиннадцати месяцев, считая от дня похорон. Столько же времени читают «Кадиш» и в случае смерти какого-либо другого родственника, траур по которому продолжается только 30 дней. А после истечения года «Кадиш» читают в каждую годовщину смерти («йорцайт»).

КРИА

После произнесения «Кадиша» на кладбище скорбящие совершают криа: сотрудник «хевра кадиша» подходит к одному из скорбящих и надрывает лацкан его верхней одежды, а скорбящий произносит благословение, содержащее в себе признание справедливости приговора, который вынес Вс-вышний: «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, судья истинно справедливый». Затем он с силой тянет этот лацкан сверху вниз, тем самым собственной рукой расширяя разрыв. Если же скорбящая – женщина, то криа совершает для нее одна из женщин, служащих в «хевра кадиша». Если умер отец или мать, криа делают на левой стороне, напротив сердца; если же умер кто-то из других родственников – то на правой стороне. Разрыв, сделанный в знак скорби по отцу или матери, более не зашивают – поэтому после семи дней траура эту одежду не отдают в починку. Однако разрыв, сделанный по другим родственникам, можно зашить после семи дней траура.

ПОГРЕБЕНИЕ

После совершения криа покойника несут к месту его последнего успокоения. На пути принято читать Тегилим: «Праведность пойдет впереди, и в путь он направит свои стопы» или гл. 31-ю из Мишлей: «Кто найдет совершенство-жену?» – если хоронят женщину. Перед тем, как опустить тело в могилу, с него снимают «талит», в который оно было закутано до сих пор, и хоронят в саване. Саван одинаков для всех – ведь в мире истины все равны, «вельможа не отличается от бедняка», когда приходит на суд к Творцу.

Чрезвычайно важно, чтобы еврей был похоронен по еврейскому обычаю. Поэтому принять участие в погребении – важная заповедь, и во время похорон все стараются хоть немного понести погребальные носилки и участвовать в засыпании могилы землей.

Когда могилу уже засыпают, трижды повторяют: «А Он, милосердный, искупит грех и не уничтожит, и многократно отводит Свой гнев, и не пробудит всю ярость Свою». Смысл этого обычая состоит в том, что погребение человека служит искуплением его грехов, как на то намекают слова Торы: «И искупит земля грехи человека».

Прежде чем закрыть могилу, произносят еще одну главу Тегилим, после которой скорбящие читают «Кадиш». Заботятся о том, чтобы придать груде земли правильную форму могилы, и лишь потом хазан читает поминальную молитву «Эль мале рахамим» («Б-г, полный милосердия»). Эта молитва – обращение к Творцу с просьбой принять душу умершего, дать ей удел в вечной жизни и ввести ее в рай: «Укрой ее под сенью Твоей навеки...»

Огромная заслуга – принять участие в оплакивании покойного и сказать о нем последнее слово, очертить контуры его деятельности на земле. Эту церемонию устраивают тогда, когда тело готовятся вынести из дома или из специального помещения на кладбище, около синагоги, где покойный обычно молился, в воротах кладбища, а также около могилы. Есть дни в году, когда прощальное слово не говорят: рош-ходеш, Ханука, Пурим, весь месяц нисан, месяц тишрей от кануна Йом-Кипура до рош-ходеш месяца хешван включительно, а также тринадцать первых дней месяца сиван. Когда участники погребальной процессии возвращаются с кладбища, они обязаны омыть руки: как утром, три раза каждую руку. После омовения рук не принято их вытирать – чтобы продлить память о происшедшем. При выходе с кладбища участники похорон останавливаются и образуют два ряда, а мужчины-скорбящие, сняв обувь, проходят между ними. Их провожают словами традиционного утешения: «Вс-вышний утешит вас вместе со всеми, кто скорбит о Сионе и Иерусалиме, и более не будет у вас скорби».

С кладбища скорбящие приезжают в дом, где жил покойный. Там они будут сидеть «Шива» все семь дней траура. Желательно, чтобы все родственники, кто обязан это делать, исполняли свой долг вместе, в одном месте – в доме покойного.

«ШИВА», ИЛИ СЕМЬ ДНЕЙ ТРАУРА

«Шива» («Семь [дней траура]») начинается в тот момент, когда скорбящие уходят с кладбища. Даже если они успели присесть хоть на несколько минут после погребения и до захода солнца, эти несколько минут засчитываются им как первый день «Шива».

В эти дни скорбящим нельзя работать, им надлежит освободиться от повседневных забот – чтобы полностью посвятить себя памяти об умершем. Все семь дней (кроме субботы) они не выходят из дома.

Основной принцип, на котором строится счет этих семи дней, – «часть дня как целый день». То есть так же, как несколько минут траура в первый день засчитываются им в качестве целого дня, несколько минут траура после молитвы «Шахарит» в седьмой день также считаются уже полным днем. Если, например, покойный был похоронен в понедельник и скорбящие присели на пару минут перед заходом солнца, «Шива» заканчивается утром в воскресенье.

Суббота – день, когда скорбящий не выказывает свою скорбь так, чтобы это заметили посторонние. Поэтому он надевает субботнюю одежду, принимает участие в подготовке к субботе (даже в том случае, если для этого нужно поехать к себе домой). В субботу ему можно есть мясо и он обязан при совершении «Кидуша» пить вино. Вино «Гавдалы» он также имеет право выпить – несмотря на то, что, по сути дела, «Гавдала» совершается уже после окончания субботы. И все-таки, несмотря на то, что внешне скорбящий ничем не выказывает траура, суббота тоже засчитывается в число семи траурных дней.

Немедленно после возвращения с кладбища домой скорбяшие снимают обувь и садятся на пол или на низенькую скамеечку. Образцом этого обычая служат для нас друзья Ийова: про них сказано, что когда они пришли утешить его, они «сели с ним на землю». (Сидение на низенькой скамеечке вполне равносильно сидению на самой земле.)

Родственники и соседи приносят скорбящим их первую после похорон трапезу, сеудат гавраа. Название это взято из Священного Писания – из рассказа о том, как народ пришел утешить царя Давида, скорбящего о смерти сына.

По традиции вся еда этой трапезы имеет круглую форму: бублики, чечевица, яйца – намек на то, что вся наша жизнь это «вращающийся круг», подобный карусели, которая, вращаясь, возвращается к началу круга. Так и нынешняя грусть пройдет и снова придут дни веселья...

В доме, где скорбящие соблюдают траур, занавешивают зеркала и картины, на которых изображены человеческие лица (экран телевизора, на котором тоже появляются лица, также принято закрывать). Основанием для этого обычая служит тот факт, что человек сотворен по Б-жественному образу и подобию, а в результате греха Первого человека ему вынесен был приговор: «Ибо ты – прах, и в прах ты вернешься». То есть в результате греха человек как бы утратил Б-жественный облик. И вот для того, чтобы не подчеркивать это в доме, где находятся скорбящие, мы закрываем все зеркала и портреты.

Очень важная заповедь – утешать скорбящих, не менее важная, чем участие в похоронах. Мудрецы наши сказали об этих заповедях, что «человек пожинает плоды их в этом мире, а главная награда сохраняется для него в мире будущем». Участие в похоронах называется «истинным благом», которое оказывают мертвым. Умирая, Яаков завещает Йосефу: «...и окажи мне истинное благо – не хорони меня в Египте! И почию я с моими отцами, и вынесешь ты меня из Египта, и похоронишь меня в гробнице отцов моих».

Слово эмет («истина») состоит из букв «алеф», «мем», «тав», и мудрецы наши объясняют, почему участие в похоронах называется «истинным благом»: слово эмет – это аббревиатура слов арон («гроб»), мита («похоронные носилки»), пгахрихим («саван»). Это значит, что человек, который заботится о том, чтобы доставить все эти необходимые для похорон вещи, творит истинное благо покойному.

И еще одно: во всяком добре, которое один человек оказывает другому, таится тень корысти: надежда получить от него когда-нибудь ответное благо. Однако в этом случае добро, оказываемое покойнику, абсолютно бескорыстно – поэтому забота о похоронах засчитывается как доброе дело, совершенное из самых чистых, из самых благочестивых побуждений.

ТРАУРНЫЕ ОБЫЧАИ

Исполнение заповеди об утешении скорбящих начинается только на третий день траура (если не считать утешения скорбящих при выходе их с кладбища). Первые два дня из семи дней траура предназначаются для того, чтобы оставить скорбящих наедине с их горем, дать им возможность выплакаться, когда их не видят посторонние люди. Принято все семь дней траура оставлять дверь дома открытой – знак для тех, кто приходит утешать скорбящих, что приход их желанен. Кроме того, скорбящие обязаны встречать приходящих сидя – а если бы дверь была заперта, приходилось бы то и дело вставать, чтобы ее открывать.

Те, кто приходят к скорбящим, не имеют права приветствовать их, а уходя – прощаться. Подавать им руку также не принято. Вс-вышний сказал пророку Йехезкелю, находившемуся в трауре: «Молчи, не стенай» (гл. 24). Отсюда следует, что и на приветствие скорбящий отвечать не должен. Есть также опасение, что если вошедший скажет «шалом», то для скорбящего это прозвучит как насмешка – ведь нет для него в это время ничего более далекого, чем «шалом»...

Все семь дней скорбящие не имеют права мыться, умащать себя, иметь супружескую близость – даже в субботу.

Пророк Амос сказал от имени Вс-вышнего: «И обращу Я ваши праздники в траур». Отсюда косвенно следует, что в чем-то праздники и траурные дни схожи. А именно: так же, как в праздники запрещено работать, – в скорбные дни нельзя отвлекать себя работой; так же, как праздники Песах и Сукот продолжаются семь дней, – семь дней продолжается траур; так же, как в праздники не говорят «Таханун», -так не говорят «Таханун» в доме скорбящего. Даже Тору скорбящему учить нельзя – о Торе сказано в Тегилим (гл. 19): «Повеления Г-спода справедливы, радуют сердце», а скорбящему нельзя веселиться. Однако то, что непосредственно касается траура, скорбящий может учить: законы о трауре, книгу Ийова, главы из книги Ирмеягу, в которых рассказывается о наказаниях, посылаемых Вс-вышним, Мегилат Эйха, трактат Мишны Моэд катан, трактат Смахот и книги Галахи, посвященные вопросам траура (например, «Гешер гахаим»). И, конечно, можно учить Мишну ради успокоения души умершего – некоторые авторитеты Торы видят в этом очень важную заслугу, в особенности, если учат Мишну между молитвами «Минха» и «Маарив». Ведь слова Мишна и нешама («душа») состоят из тех же ивритских букв – намек на то, что для души умершего изучение Мишны приносит особенное благо.

Поскольку в течение «Шива» скорбящие не выходят из дома, окружающие обязаны позаботиться о том, чтобы в доме скорбящих для каждой молитвы собирался «миньян».

Во время молитвы зажигают свечи – кроме нер негиама (свечи в честь души умершего, которая горит постоянно). Те, кто приходят в дом скорбящих для молитвы, совершают доброе дело огромной важности: кроме того, что они предоставляют скорбящим возможность молиться в «миньяне», своим присутствием они дают им возможность произнести «Кадиш».

КОГДА СКОРБЯЩИЕ ПРОИЗНОСЯТ «КАДИШ»?

«Кадиш дерабанан» в «Шахарит» произносят вначале, после перечисления жертвоприношений в Храме. Согласно обычаю ашкеназов-нехасидов, после «Хвалебной песни Давида в честь освящения Храма» говорят «Кадиш ятом». Затем – после псалма на этот день недели тоже произносят «Кадиш ятом», «Кадиш дерабанан» – после «Нет никого, подобного Б-гу нашему», и после «Алейну» – «Кадиш ятом».

В доме скорбящих после «Шахарит» прибавляют еще 49-ю главу Тегилим, в которой помимо прочего, говорится: «Только Б-г мою душу искупит, ибо навеки возьмет меня. Не бойся, если будет богат человек, если умножит богатство своего дома: ибо ничего не возьмет он с собой, умерев, не спустится за ним в могилу богатство его...» Затем тоже произносят «Кадиш ятом».

Во время «Минхи» «Кадиш ятом» произносят только один раз, после «Алейну». Так же – и в «Маариве», но, кроме того, после «Кадиша» скорбящий говорит: «Благословите Г-спода благословенного!», а все присутствующие отвечают на этот призыв: «Благословен Г-сподь благословенный во веки веков!» После изучения Мишны в память о покойном говорят «Кадиш дерабанан».

В понедельник и четверг, когда в «Шахарит» читают Тору, следует позаботиться о том, чтобы одолжить свиток Торы в ближайшей синагоге. Галаха разрешает приносить свиток Торы в новое место только при условии, что его будут читать там не менее трех раз -поэтому принято молиться в доме скорбящих также субботнюю «Минху» (когда тоже читают Тору) – чтобы вместе со чтением в понедельник и четверг было три чтения Торы.

В течение всего времени, пока свиток Торы находится в доме скорбящих, с ним следует обращаться крайне осторожно: он должен быть обернут «талитом» и либо лежать на столе, на котором его читают, либо стоять на столе, прислоненным к стене.

Если на семь траурных дней приходится Пурим, то скорбящим разрешается выйти из дома, чтобы послушать Мегилат Эстер (однако счет семи траурных дней не прерывается – ни в Пурим, ни в Хануку). Девятого ава им также разрешается прийти в синагогу, чтобы услышать чтение Мегилат Эйха и прочесть «кинот». В последнюю ночь перед Рош-Гашана принято, чтобы скорбящие приходили в синагогу читать «слихот».

Во все же остальные дни тем, кто сидит «Шива», запрещено выходить из дома – даже для того, чтобы сказать «Кадиш» в синагоге, если дома собрать «миньян» не удалось. Но, как уже было сказано, к субботе это не относится – напротив, в субботу скорбящие обязаны выйти из дома.

Если на один из семи дней траура приходится праздник, упомянутый в Торе, траур прекращается. Таких праздников пять: Песах, Шавуот, Рош-Гашана, Йом-Ки-пур и Сукот.

Если похороны состоялись в канун одного из этих праздников и скорбящие успели присесть хоть на несколько минут, обязанность сидеть «Шива» отменяется с наступлением праздника, и после того, как он закончится, скорбящие не должны восполнять траурные дни.

Точно так же праздник, приходящийся после «Шива» в один из дней «Шлошим» (см. ниже), отменяет все оставшиеся дни «Шлошим».

Шмини-Ацерет – самостоятельный праздник, независимый от Сукот. Отсюда следует, что если похороны состоялись перед Сукот и праздник Сукот отменил обязанность «Шива», то Шмини-Ацерет, приходя на смену Сукот, в свою очередь, отменяет и «Шлошим». Однако после него все же необходимо выдержать еще девять дней в статусе дней «Шлошим».

Почему? Потому что Сукот отменил семь траурных дней, сама праздничная неделя забрала семь дней из «Шлошим» и праздник Шмини-Ацерет тоже забирает семь дней. Получается, что из 30 дней ушел 21 день, а что же с оставшимися девятью? Их следует выдержать после Шмини-Ацерет.

Понятно, что так же поступают и в другие отрезки времени: из-за близости Йом-Кипура к Рош-Гашана или Сукот – к Йом-Кипуру. Первый из праздников отменяет «Шива», а второй – «Шлошим».

Однако если человек умер в сам праздник, дело обстоит иначе. Его хоронят после исхода первого праздничного дня, то есть в первую ночь холь-гамоэд, и после этого нет возможности исполнять траур даже одну минуту. Тогда после «Гавдалы», заканчивающей праздничную неделю, скорбящие обязаны сидеть «Шива» -все семь дней. И точно такая же ситуация возникает, если человек умер в канун праздника и его не успели похоронить до наступления праздника: его хоронят после исхода первого праздничного дня, а скорбящие начинают сидеть «Шива» только через неделю.

«ШЛОШИМ»

Утром седьмого дня траура, после окончания «Шива», скорбящим следует переодеться – снять одежду, надорванную в знак скорби, и надеть обычную одежду (но только не новую). Им теперь можно отправиться на работу, заняться своими обычными делами. Однако принято, что скорбящие не выходят на работу раньше чем посетят могилу того, в честь которого они сидели «Шива», – хотя Галаха не обязывает их к этому. Теперь начинается период «Шлошим», то есть 30 дней, когда траур менее строг, чем в семь траурных дней. Основное в трауре «Шлошим» – это запрет бриться и стричься. «Шлошим» продолжается до тридцатого дня со дня похорон. Так, если умершего похоронили в воскресенье, то статус «Шлошим» заканчивается через месяц в понедельник: 29 дней полных и хотя бы несколько минут 30-го дня по принципу «часть дня – как целый день».

Запрет бриться и стричься до 30-го дня касается тех, кто скорбит о брате, о сестре, о сыне или о дочери, о жене. Скорбящий об отце или о матери может побриться или постричься в 30-й день только при условии, что окружающие упрекнут его, сказав, что неприлично ходить таким обросшим. В противном случае он обязан выдерживать этот запрет и далее.

В период «Шлошим» нельзя, разумеется, посещать увеселительные мероприятия, и даже на трапезу, связанную с исполнением заповеди Торы, ходить нельзя – если она носит праздничный характер. Нельзя слушать музыку и доставлять себе иные удовольствия. Все эти запреты не ограничены «Шлошим», но продолжаются весь траурный год. И следует очень внимательно относиться к тому, чтобы трижды в день молиться в «миньяне» – потому что для человека, который пребывает в трауре, это связано с обязанностью огромного значения – читать «Кадиш».

В книгах Кабалы много говорится о важности чтения «Кадиша» в память о покойном – «Кадиш» приносит огромную пользу его душе, выступая в роли его защитника перед Небесным Судом в течение всего года после смерти. Кроме того, весьма желательно, чтобы человек в течение траурного года – и в особенности тот, кто находится в «Шлошим», – выступал в качестве хазана, возглавляя общественную молитву в синагоге.

ТРИДЦАТЫЙ ДЕНЬ

На 30-й день после смерти принято посещать могилу покойного и устраивать около нее церемонию «Азкара» («поминовение»). «Азкара» влючает в себя чтение Тегилим, главы 16-я, 17-я, 32-я, 74-я, 91-я, 104-я, 119-я и 130-я. 119-я глава составлена в алфавитном порядке – причем на каждую букву есть восемь стихов. Принято читать те стихи, первые буквы которых составляют имя умершего, а кроме того – четыре восьмерки стихов на буквы «нун», «шин», «мем» и «гей», что составляет слово нешама («душа»).

После чтения Тегилим скорбящие произносят «Кадиш ятом» и молитву «Эль мале рахамим». Желательно также, чтобы были сказаны слова в память об умершем, содержащие в себе нравственное наставление присутствующим и утешение – скорбящим.

Относительно времени установления на могиле памятника, то здесь есть два обычая: 1) в 30-й день, 2) по истечении года.

Так же, как наши мудрецы постановили, что провожая умершего в последний путь, его не следует одевать в красивые одежды – ибо в духовном мире нет разницы между богатым и бедным, – так же они установили, что не пристало тратить деньги на сооружение дорогого памятника. Соревнование в этом – недостойное дело, а малоимущим оно причиняет к тому же массу неприятностей – и материальных, и моральных. Здесь можно поучиться у Армии обороны Израиля: все павшие воины удостаиваются одинаковых надгробий -и памятник над могилой генерала не отличается от памятника над могилой рядового...

Прежде чем уйти от могилы, принято класть на нее камешек. Тем самым мы оставляем знак, что не забыли об умершем, что побывали на его могиле. Есть обычай также класть руку на надгробье: на руке пять пальцев, в каждом пальце три сустава, всего – 15, и это напоминает о воскрешении мертвых, так как предсказание об этом содержит 15 ивритских слов: «Оживут твои мертвецы, восстанет истлевшая плоть, пробудятся и воспоют лежащие во прахе, ибо свет-роса – твоя роса, и земля извергнет умерших».

Выйдя за ворота кладбища, снова омывают руки и не спешат вытирать их – поскольку мы желаем унести с собой хоть что-нибудь, напоминающее нам о дорогом покойнике и месте его успокоения.

«ЙОРЦАЙТ»

Двенадцать месяцев траур соблюдают только по отцу и матери. В течение всего этого времени следует» избегать веселья и развлечений. Нельзя покупать новую вещь или новую одежду – разве что это нужно для работы или абсолютно необходимо. В этот год не переезжают на новую квартиру. Скорбящий не выступает в качестве хазана в те дни, когда читают «Галель», и не может читать, например, Мегилат Эстер – потому что в таком случае он был бы обязан произнести благословение «Шегехеяну».

Годовщина смерти («йорцайт» на идише) отмечается согласно еврейскому календарю. Если же смерть и погребение произошли не в один и тот же день, то по истечении первого года «йорцайт» будет в день похорон (потому что в тот день начались «Шива» и «Шлошим»), а начиная со второго года – в день смерти.

Если человек скончался в месяце адар, то если следующий год – високосный, «йорцайт» будет того же числа в первый месяц адар.

В субботу, предшествующую годовщине смерти, того, кто будет ее отмечать, принято вызывать к Торе и удостаивать чести читать «гафтару». Мудрецы Кабалы придают этому огромное значение, считая, что чтение «гафтары» приносит неоценимую пользу душе покойного. Есть также обычай предоставлять человеку, отмечающему «йорцайт», честь быть хазаном во время молитвы «Мусаф» и на исходе субботы в молитве «Маарив».

В сам «йорцайт» следует зажечь поминальную свечу, горящую круглые сутки. Тот, кто обязан это делать, в этот день произносит «Кадиш» во всех трех молитвах.

Принято также учить Мишну для блага души умершего, навешать его могилу и устраивать около нее церемонию «Азкара» – такую асе, как в день окончания «Шлошим». Все эти обычаи исполняются из года в год.

Спустя год после смерти начинают поминать покойного в дни, когда читают «Изкор»: в Йом-Кипур, в Шмини-Ацерет, в седьмой день Песаха и в Шавуот.

13 ОСНОВ НАШЕЙ ВЕРЫ

Мудрецы наши предостерегают скорбящего от чрезмерного проявления горя: надлежит придерживаться рамок, очерченных Галахой. Человек устроен так, что страдание и горе постепенно забываются, и он снова возвращается к повседневной жизни. Однако того, кто вовсе не ощущает горя, мудрецы осуждают, называя его «жестокосердным». У пророка йрмеягу (гл. 22) есть такие слова: «Не плачьте по умершему и не рыдайте о нем». Мудрецы объясняют, что пророк имеет в виду: «не плачьте сверх меры и не рыдайте больше, чем требует закон». В книге Дварим, в главе 14-й сказано: «Сыны вы у Г-спода, Б-га вашего – не царапайте тело свое и не вырывайте волосы свои по умершему; ибо вы – святой народ Г-спода, Б-га вашего, вас избрал Г-сподь быть Ему особым народом, отличающимся от всех народов земли». В этих словах заключена глубочайшая философская идея, касающаяся также и формы проявления скорби, приличествующей сыновьям избранного народа, верящего в бессмертие души. Поэтому вы, сыны Израиля, не должны подражать тому, как свое горе проявляют сыны прочих народов, царапающие до крови тело и рвущие на себе волосы. Если умирает еврей – это еще не конец. Это лишь временная разлука – поскольку «сыны вы у Г-спода, Б-га вашего», и жизнь ваша продолжается в мире абсолютного добра. Слишком острое, необузданное выражение скорби наносит урон «Б-жественному образу», которым вы обладаете.

В трактате Авот говорит раби Яаков[2]: «Этот мир подобен прихожей перед миром грядущим – приготовься в прихожей, чтобы войти в гостиную». Еврейская вера в бессмертие души («а дух вернется к Б-гу, давшему его») и в воскрешение мертвых («пробудятся и воспоют лежащие во прахе») – два краеугольных камня нашего мировоззрения. Рамбам сформулировал «13 основ иудаизма», которые мы повторяем каждый день после молитвы «Шахарит». Последняя из них выражает нашу веру в воскрешение мертвых.

Вот они:

1. Я верую безраздельной верой в то, что Творец, благословенно имя Его, творит все творения и управляет ими и что Он один создавал, создает и будет создавать все, что есть в мире.

2. Я верую безраздельной верой в то, что Творец, благословенно имя Его, един, и нет другого единства, подобного Ему, ни в каком отношении, и что Он лишь один – Б-г наш в прошедшем, настоящем и будущем.

3. Я верую безраздельной верой в то, что Творец, благословенно имя Его, не имеет тела, и что Он недоступен тем, кто постигает материальные формы, и что у Него вообще нет никакого подобия.

4. Я верую безраздельной верой в то, что Творец, благословенно имя Его, есть первый и Он же – последний.

5. Я верую безраздельной верой в то, что одному только Творцу, благословенно имя Его, подобает молиться и что никому, кроме Него, не подобает молиться.

6. Я верую безраздельной верой в то, что все слова пророков – истина.

7. Я верую безраздельной верой в то, что пророчество Моше-рабейну – истина, и что он – духовный отец всех пророков, как предшествовавших ему, так и пришедших после него.

8. Я верую безраздельной верой в то, что вся Тора, находящаяся в наших руках теперь, есть та самая Тора, которая была дана на Синае Моше-рабейну.

9. Я верую безраздельной верой в то, что эта Тора не будет заменена и что от Творца, благословенно имя Его, не будет никакой другой Торы.

10. Я верую безраздельной верой в то, что Творец, благословенно имя Его, знает все дела людей и все мысли их – как сказано: «Создавший все их сердца постигает все их дела».

11. Я верую безраздельной верой в то, что Творец, благословенно имя Его, воздает добром соблюдающим Его повеления и карает преступающих их.

12. Я верую безраздельной верой в то, что Машиах придет – и, хотя он задерживается, я каждый день жду, что он придет.

13. Я верую безраздельной верой в то, что произойдет воскрешение мертвых тогда, когда это будет угодно Творцу, благословенно имя Его, и память о Нем будет превозносима всегда и во веки веков.


[1] Акавья бен Магалальэль – один из мудрецов поколения, предшествовавшего разрушению Второго Храма. Знаменит своей мудростью и благочестивостью. О смерти его нет достоверных сведений. Ксть предание о том, что он в четырех случаях (в вопросах, связанных с ритуальной чистотой) пошел против мнения большинства, и его отлучили от общины. Перед смертью он просил своего сына, чтобы он признал правоту мудрецов в этих четырех случаях. На вопрос сына, почему он не сделал этого сам, Акавья бен Магалальэль ответил: «Я слышал это от многих, и мудрецы тоже слышали это от многих. Я стоял на своем, и они тоже стояли на своем. Ты же слышал это только от меня, и теперь лучше тебе оставить то. что слышал от одного, и принять мнение многих». На просьбу завещать, чтобы его товариши-мудрецы сняли с него отлучение, он ответил: «Я завещаю: пусть дела твои приближают тебя к мудрецам, и пусть дела твои отдаляют тебя от мудрецов».

[2] Раби Яаков (бар Коршай) – танай четвертого поколения, приближенный к рабану Шимону бен Гамлиэлю. Известны его высказывания: «Один час тшувы и добрых дел в этом мире лучше всей жизни в мире грядущем, но один час душевного покоя в мире грядущем лучше целой жизни в этом мире» (Авот, 4:17).

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Закончена эта книга. В самом сжатом виде мы подали читателю основы еврейского Закона, которым мы руководствуемся изо дня в день. За пределами книги осталось множество тем, вообще не затронутых нами или затронутых лишь вскользь: это цдака и почитание родителей, законы ведения бизнеса и заповедь следить за своим языком, предписания о том, как вести себя в самых разных ситуациях, переход в нашу религию неевреев, обеты, пожертвования, развод и левиратный брак... Это и многие актуальные вопросы – армия, война, «убийство из милосердия», искусственное оплодотворение, прерывание беременности или предотвращение ее, пересадка органов и многое-многое другое... Все эти темы заслуживают внимания, и, возможно, настанет день – если будет угодно Вс-вышнему, – когда мы побеседуем о теории и практике этих важных вопросов.