Михаил Фатеев Человек, научивший телевизор танцевать

2 марта не стало Заслуженного деятеля искусств Александра Белинского. Воспоминаниями о На фото: Александр Белинский ведет концерт памяти Исаака Шварца в Большой Хоральной Синагоге. Январь 2010 г. Фото Татьяны Ивановой старшем коллеге делится известный петербургский режиссер Борис Гершт. Белинского я знаю массу лет, мы работали с ним на ленинградском телевидении. Не скажу, что мы были друзьями – скорее, приятелями. Несмотря на разницу в возрасте всего в 9 лет, Александр Аркадьевич всегда был для меня мэтр, я называл его на «вы», он меня – на «ты». Начался он для меня как бессменный режиссер-постановщик театральных капустников в Доме актера. Это были настоящие фейерверки. Я посмотрел их все. Там были очень острые пародии. Например, одно время в Ленкоме непрерывно менялись режиссеры, просто какая-то чехарда. На капустнике это было обыграно очень смешно. Ирина Бугримова при появлении очередного «режиссера» щелкала хлыстом, опрокидывался стул: «И этого съели»… Сам Белинский капустники не вел – у него было не очень хорошо с дикцией. В жизни у Белинского не было образа шутника. Наоборот, все умирали от его серьезности. Но это был человек фантастической эрудиции. А познакомились мы с Александром Аркадьевичем так. Еще совсем мальчишкой, до театрального института, я учился в ЛЭТИ. Мы делали капустник, и кто-то предложил позвать Белинского. Он пришел, посмотрел на «молодую поросль» и сказал: «У вас нет главного. Для капустника нужна задница какая-нибудь». Мы так и не поняли, что за «задница» имелась в виду. Но стало ясно, что капустники он с нами ставить не будет. Однажды я спросил у Белинского: «Как вы делаете такие классные спектакли?» Он ответил мне: «Боря, главное – это хорошие артисты, а они ко мне идут». У него было потрясающее режиссерское чутье на хороших артистов. Кто мог себе представить, что Стрижельчик и Басилашвили будут играть в водевиле «Ограбление в полночь»? Они развернулись в этом спектакле так, что просто удовольствие было смотреть. А вспомните телеспектакль Мертвые души? Луспекаев до этого в театре так не играл. Белинский взял его на роль Ноздрева, раскрыл его по-новому и с другой стороны. Это гениально – так уметь повернуть и раскрыть актера! Я Белинскому как-то сказал: «Вам надо поклониться в пояс! Вы открыли такой талант!» А он только пожал плечами: «Луспекаев и так был хороший актер». Как-то раз мы встретились с Белинским на студии и пошли в гостиницу «Дружба» пообедать. Он поинтересовался: «Что собираешься делать?». Я ответил, что хочу поставить «Голого короля» по Шварцу. Александр Аркадьевич похвалил: «Хитро ты придумал, сейчас как раз то, что нужно». К власти тогда только пришел Ельцин, все было понятно и про него, и про следующих. Короли – они всегда голые. Я пожаловался, что не могу найти актера на главную роль. Белинский посоветовал: «Возьми Колю Трофимова». – «Да он же, говорят, текст забывает». – «Ничего, найдешь способ, как подсказывать». И я нашел способ: на роль военного министра взял Жору Штиля, и он произносил реплики, которые Трофимов подхватывал. Белинский меня похвалил: «Молодец, хороший спектакль, но какой же ты молодец, что взял Трофимова! Как тебе такая светлая мысль в голову пришла?» Он сделал вид, что забыл о том, что сам же мне его и посоветовал! Белинский придумал новый жанр – телевизионный балет. Причем снимал в обычной телестудии. Ночами, так как днем студия была всегда занята. В «Галатее» они с балетмейстером придумали показать обучение языку через вывернутые наоборот танцевальные па – это гомерически смешно! Я даже не знал, что он болел. Думал, что позвоню ему 5 апреля, поздравлю с днем рождения, отметим… Не думал, что вот так это случится. Я понимал, что все мы люди возраста тиражного, а он еще на 9 лет старше… Но мне казалось, что он – вечный жид! Белинский был для меня очень близким человеком – по духу, по настроению, по отношению к жизни. Судьба сблизила нас своими страшными поворотами. У него погиб сын, у меня – дочка… Жизнь била Белинского упорно и сильно. Он долго не получал никаких званий – Заслуженного деятеля искусств ему дали позже, чем те, кто был значительно моложе. Правда, он не ради этого жил. У Александра Аркадьевича было мало учеников. Ему не дали толком преподавать. Но я уверен, что Белинского не скоро забудут.