Когда говорит боль, или жизнь вопреки устойчивым представлениям

Людмила Семеновна Данилевская показалось мне самой печальной из тех многочисленных моих собеседников, о которых я писала для нашей мемуарной рубрики. На самом деле, не каждому выпадает столько испытаний. И не каждому удается в них выстоять. И не только выстоять, но и стать, и оставаться культурным, интеллигентным человеком. Все события ее жизни как будто нарочно опровергали многие привычные для нас, традиционные представления. Я редко встречала людей, устами которых как будто говорит одна только боль.

Людмила Семеновна Данилевская. Март 2013 г. Опровержение первое. Еврейский отец – всегда любящий отец Семен (Соломон) Вишневский неслучайно назвал свою дочь, родившуюся в 1933 году, этим исконно русским именем. До ее матери Минны у него была русская жена Людмила, образованная красивая девушка аристократического происхождения. Они поженились по страстной любви и вместе переехали в Ленинград, где Людмила училась. Она мечтала о детях, которых ей иметь было нельзя из-за порока сердца. Тем не менее, Мила забеременела. Она и новорожденная дочь умерли… Людмила Семеновна до сих пор помнит, где их могила на гатчинском кладбище…  Отец, красивый, страстный, убитый горем поселился в Гатчине. Он руководил главной городской сберкассой… За несколько лет ему удалось перетащить в этот город под Ленинградом свою родню. Будущая мать Людмилы Семеновны, красивая девушка, влюбилась в Семена. Родные ее вспоминали, как она вздыхала, глядя на несчастного соседа напротив:

- И чего этот Вишневский так убивается?.. Видимо, ей удалось его утешить, потому что вскоре она стала Минной Вишневской и матерью дочери Милочки, названной в честь умершей жены отца… Но утешение не всегда несет с собой любовь. Брак не был счастливым: на нервной почве у Минны возобновился туберкулезный процесс, некогда залеченный в молодости.

Младший брат отца – Лева. Умер в 18 лет… Папа – Семен Вишневский (впереди) с друзьями.  1925 или 1926 г., Кисловодск

Пока мама была жива, Мила была счастлива. Хорошенькая девочка, нарядная, закормленная сладостями и не подозревала, что ее ждет. Ее, пятилетнюю, не насторожила фраза, брошенная мамой: - Кто-то поведет Милочку в школу… В 1939-м мама умерла. Чувств эмоциональной, впечатлительной девочки уже тогда не пощадили, поведя ее прощаться с мертвой матерью, одетой во все белое и лежавшей в гробу.

Отец с первой женой, Людмилой. 13 декабря 1929 г, фотография И. А. Оцупа.  Семену примерно 23 года, Мила умерла через год-два

Папа все время отсутствовал: то он учился на каких-то курсах повышения квалификации, потом его призвали на войну с белофиннами. Во время его отсутствия Мила жила у родных. Там она впервые узнала, что такое сиротство, поняв, что она никому не нужна. Малышка сама ходила в садик!..

Мы часто слышим истории про преданных еврейских отцов, которые после смерти жен посвящают свою жизнь детям. Семен Вишневский, по всей видимости, был не из таких. Очень быстро после смерти супруги он женился на эстонке Валентине Ивановне…

Мама Минна Тевелевна Вишнеская 1928 г

Жизнь соединила Милу с мачехой и оставила вдвоем еще на пять лет, потому что отец погиб в первый день войны.

Папа с третьей женой, Пимберг Валентиной Ивановной. 1940 г.

22 июня новая семья – безумно влюбленный в новую супругу отец, Мила и сама супруга проснулись в Кретинге, в Литве. Теперь там служил политруком Семен, которого очередной раз призвали в армию. Проснулись они от грохота взрывавшихся снарядов. Отец отправил жену и дочь на вокзал, а сам побежал в часть. Больше они его не видели. После войны сослуживец отца рассказал, что Семен отправился спасать служебные машины. А около гаража уже были немцы, которые тут же и закололи его штыками… Согласно официальной версии, отец пропал без вести. Людмила Семеновна размышляет: - Я до сих пор не знаю, любил ли меня папа. Он как-то побил меня за то, что я отказывалась мачеху Валю звать мамой… Наверное, все-таки любил. 21 июня они с Валей собрались в кино на «Сорочинскую ярмарку». Я страшно плакала и просила не оставлять меня вечером одну: боялась, что и отец меня оставит. Успокоилась я только после того, как папа положил мне под подушку сумку-планшет со всеми документами: «Мила, как же уйду навсегда без документов?». Поведение мачехи Вали как раз не опровергло традиционного представления о мачехах, почерпнутого нами еще из сказки «Золушка». Мила с Валей оказалась в эвакуации под Кировом. Девочке очень хотелось любить единственного оставшегося у нее близкого человека. Ну куда там… Ничего, кроме побоев, грубостей и издевательств она от Вали так и не увидела. Она лишала девочку таких маленьких радостей, как доброе слово или котенок, которого мачеха заставила выкинуть на улицу… После войны, когда они уже вернулись в Гатчину, Валя бросила пачерицу. Оставила кашу на несколько дней вперед. Сказала, что едет навестить свою мать в Таллинне. И больше не вернулась. Грязная, оголодавшая одиннадцатилетняя девочка пришла к тетке… С Валей она встретилась через двадцать лет – в Таллинне, где оказалась Мила. Валя сказала, что жалеет о том, что бросила Милу. Подарила ей отцовский портсигар.

Тот самый именной серебряный портсигар отца

После войны она вышла за простого мужика, перед которым, чтобы набить себе цену, она хвасталась: - До тебя я была замужем за высокопоставленным офицером.

Опровержение второе. Еврейская семья – место, где царит любовь. Мы с детства усвоили: где еврейская семья, там теплая атмосфера любви и доверия. Но, опять же, какое там… Теткам и дядьям, бедствовавшим после войны вместе со всей страной, не нужна была сирота. Новыми родителями Милы стали бездетные дядя-сапожник и его жена, родная тетка девочки. Раздражительный дядя бил девочку и кулаками, и колодками для обуви. Родные обзывали ее дармоедкой. Рассказ Людмилы Семеновны разрушает представления об идиллических еврейских семьях… Однажды двенадцатилетняя девочка, замученная побоями и упреками родных, вымещавших злобу на тяжелую жизнь на беззащитной сироте, убежала зимой топиться на гатчинское Черное озеро. Лунка была слишком мала, чтобы пролезть в нее, поэтому Мила решила замерзнуть до смерти. Спасло ее то, что подруга увидела девочку, выбежавшую на улицу в слезах, и побежала за ней. Дома самоубийцу-неудачницу опять ругали благим матом… Что радовало Милу в той жизни? Книги. И только книги. Запущенный подросток, не успевающим по другим предметам, писал прекрасные сочинения по литературе. Опровержение третье. Образованные люди вырастают под влиянием образованных людей. - Когда я погружалась в книгу, я как будто улетала в другой мир, где были не слышны ни разговоры родных, ни стук молоточка дяди-сапожника, который чинил обувь и принимал заказчиков прямо в комнате, где мы жили большой семьей. Самым лучшим подарком для Милы были книги. До сих пор у нее хранится старый томик Пушкина и «Дон Кихот» Сервантеса – еще из ТОЙ жизни. Живя с необразованными людьми, озабоченными только доставанием хлеба насущного, она превратилась в настоящую охотницу на книги. Она брала их в библиотеке и у знакомых, выменивала, выпрашивала в подарок. Уже тогда, во второй половине 40-х годов у грязной, вшивой девочки, никому не нужной сироты, появилась мечта – стать учительницей русского языка и литературы… Мне Людмила Семеновна дала почитать свои воспоминания, которые она писала долгие годы, «обливаясь слезами над каждой страницей». Этот грустный перечень частых обид и редких радостей написан легким, простым, безупречным русским языком и читается на одном дыхании. Данилевская умеет интересно писать о самых малозначительных событиях. Более того, непонятно, как ее память смогла пронести через долгие годы столько мелких и очень точных деталей…

Опровержение четвертое. Конец 50-х был в СССР временем добра и романтики. Шли годы. Мила-замарашка, к великому удивлению родных, превратилась в красивую девушку. У нее появились поклонники. Родные были не прочь выдать ее замуж поскорее. Но и тут проявился ее характер: она не могла общаться с молодыми людьми, которых считала скучными, с теми, кто ничего не читал. Людмила Семеновна вспоминает атмосферу грубости и хамства, царившую на гатчинской танцплощадке. Антисемиты, выскочившие, как джинн из бутылки в результате антиеврейской политики, проводимой советской властью во время войны и после нее, обзывали Милу жидовкой. Школьные учителя в массе своей были серы и запуганы. Никакой романтики. Никаких, опять же, идиллий.                                       * * *  А потом она в школьной газете прочитала стихи мальчика по фамилии Данилевский. И поняла, как далеки от совершенства вирши, которые она сама пыталась писать. Вскоре Миле передали записку от него Людмиле Семеновне 22 года

с предложением познакомиться. Так он начал за ней ухаживать. Наконец-то появился человек, который интересовался тем же, что и она! Вот как будущий Милин муж сам об этом написал: Видел я степной горячий Юг, За Гыданом снежным побывал. Я искал тебя, мой милый друг. Я тебя по всей земле искал. Они поженились во второй половине 50-х. И вместе до сих пор. Супруг Людмилы Семеновны стал известным филологом. И ее мечта сбылась: она стала учителем русского и литературы. И проработала в школе всю жизнь – до пенсии. Она пробилась в ту среду, о которой мечтала всю жизнь.

Людмила Семеновна с мужем  Ростиславом Юрьевичем. 1989 г.                                          * * * К сожалению, в конце 90-х супруги потеряли единственного сына, подававшего надежды режиссера и артиста, который умер от внезапной болезни…                                            * * * Людмила Семеновна плачет. Ей в жизни пришлось очень много плакать с тех пор, как ушла из жизни ее мама… В комнату их с мужем квартиры не севере Петербурга входит любимица – собака Ася, крупная дворняга размером с немецкую овчарку. - А знаете, Мария, нам ее на Кондратьевском рынке какие-то жулики продали крошечным щеночком – уверяли, что это йоркширский терьер. А она как начала расти… Мы обе вспомнили анекдот про мужика, который жаловался, что ему на том же рынке медвежонка продали вместо хомячка. Мы смеемся. Оказывается, Людмила Семеновна умеет смяться – до слез. Жизнь продолжается. А что-таки делать, как говорят в Одессе…                                                                                                                            Мария Конюкова