«Шабат шалом, встретимся под столом!»

Один из прихожан Синагоги, прислал нам замечательное эссе, посвященное реб Миле и подписанное псевдонимом Барух Бавли. Читайте и наслаждайтесь!

Эту фотографию мы нашли в Интернете - реб Милю фотографируют даже случайные прохожие! Старый Эмиль имеет живописную внешность и частенько подрабатывает натурщиком в Академии художеств и в Мухе. Он не раздевается – с него пишут портреты. Если бы Эмиль разделся, то студенты бы заплакали от жалости к нему, глядя на Милино худющее измождённое тельце. Его портрет можно использовать в картинах на ветхозаветные темы. Одевается Эмиль с чужого плеча, и все вещи ему сильно велики. Если бы у Мили был сиамский близнец, то любимый Милин пиджак был бы как раз на них двоих. Перед тем как облачиться в тёплую армейскую куртку ЦАХАЛа, реб Миля запахивает свой любимый пиджак и пристёгивает борт к специально пришитой пуговке на пояснице. Фраза «в его лице отразилась двухтысячелетняя скорбь еврейского народа» меньше всего подходит для описания внешности этого маленького человека. Его лицо всегда светится, а глаза бегают в поисках объекта для шутки. – Менты сейчас остановили, документы проверили. Я им говорю: «У вас ОМОН, а у нас ОРОН». – Какой ещё Орон? – Отряд раввинов особого назначения.

***

Первый раз я увидел Эмиля в своё первое в жизни посещение синагоги. Он вошёл и начал здороваться со всеми. Дотрагивался до каждого и, заглядывая в глаза, говорил: «Шехина на тебе». Я в тот раз расчувствовался и стоял после молитвы в прострации, как блаженный. Ко мне подошёл реб Миля: – Ты сейчас на обед пойдёшь. Хочу дать тебе пару советов. Я, как доверчивый неофит, приготовился слушать. Миля продолжил: – За столом о делах не думай – всё проешь. Во сне тоже о делах не думай – всё проспишь. В туалете вообще ни о чём не думай. Шабат шалом, встретимся под столом.

***

Раньше Миля играл на скрипке в Мариинке, но после того как умерла его жена, Миля играть перестал: «Я играл для Машеньки, а теперь – не для кого».

***

У Миши Левина сеть магазинов Hi-End audio. Миша каждый шабат приглашает к себе на обед местных бедняков и интересных людей. Милю приглашает всегда, если успевает поймать прежде, чем тот ускользнёт на фарбренген в полуподвальную столовую в синагоге. На фарбренгене можно махнуть стаканчик водочки, а у Миши – только рюмку вина для освящения субботы и чуть-чуть Хеннеси. Сидим за столом у Миши. Все представляются друг другу, знакомятся. Эмиль сосредоточенно рассматривает блюда на столе. После омовения рук Миша читает благословения и преломляет хлеб. Обед начинается. Эмиль поворачивается к пожилому гостю и спрашивает: – Как вас зовут, вы сказали? – Эмиль, мы с вами уже три года ходим в синагогу, а вы никак не можете запомнить, как меня зовут. Меня зовут Владимир Михайлович, а по-еврейски – Зеэв бен-Моше. Мой дед был главой еврейской общины города Тамбова. Эмиль кивает и надевает себя на большой бутерброд с икрой. Прожевав, произносит: – Зеэв – это волк. – И отправляет в рот кусок колбасы. Прекращает жевать и, глядя на Владимира Михайловича, говорит: – Тамбовский волк тебе товарищ.

***

Реб Миля живёт на улице Лёни Голикова. Он её называет – улица Лёни Алкоголика. А что, говорит, вполне приличное название, есть гораздо хуже: «Рабфаковский переулок» или «улица имени болезни Боткина».

***

Его квартира после смерти жены превратилась в приют для еврейских бездомных. Там жили кто угодно, кроме Мили. Миля частенько после шабата оставался в синагоге на неделю-другую. Спал в ешиве, там же и столовался. А отрабатывал разными мелкими поручениями. Миля – человек талантливый и на все руки мастер. Так было до появления Иосифа. Его Миля встретил в своём дворе. Иосиф сидел на скамейке по стойке смирно, вытянув спину и опершись на стариковскую деревянную палку. На Иосифе был хороший костюм, а на костюме – несколько рядов орденских планок. Иосиф сидел, уставившись вперёд, а по его щекам текли слёзы. Миля остановился напротив Иосифа и поглядел в ту сторону, куда смотрел Иосиф, но его взгляд упёрся в голую стену. Миля громко спросил: – Ты что ревёшь? Ты что, не знаешь, что генералы не плачут? – Я не генерал. Я – полковник в отставке, – пробасил Иосиф. Миля сел рядом, дотронулся до Иосифа и прошептал: « Шехина на тебе». Иосиф вздрогнул от этих слов, и внутри него что-то сжалось, и откуда-то из глубины памяти резанул тонкий спасательный лучик. Иосиф закрыл лицо рукой и медленно, нараспев начал говорить: «Шма Йисроэйл Адэй-ной Эло-хэйну Адэй-ной эход». Миля взял Иосифа за локоть и сказал: «Пойдём ко мне, выпьем по рюмочке». Иосиф в тот день лишился квартиры. Миля его приютил, и это было большое везение для обоих. Иосиф выгнал бомжей, успевших порядочно загадить Милину квартиру, и отобрал у Мили все деньги, чтобы тот не пропивал их. Теперь Иосиф и Эмиль ходят вместе в магазин и поликлинику. Иосиф следит за хозяйством, готовит, стирает и заставляет Милю каждый день переодеваться в чистое. Иосиф не ходит в синагогу и хранит свой партийный билет, но по вечерам слушает, как Миля читает Тору.

***

Ешива. Р. Хаим Толочинский ведёт урок: – Написано, что мир спасётся тридцатью скрытыми праведниками… – А почему скрытыми, – спрашивает реб Миля, – они что, прячутся?