Василий Когаловский Братство независимых
Сколько было «братьев», спорят до сих пор. На старом снимке их двенадцать. Известно, что шестеро – с еврейскими корнями. Литературное объединение «Серапионовы братья» образовалось 90 лет назад, в начале февраля 1921 года. К этой годовщине в Музее-квартире Зощенко открылась маленькая выставка.
С.Слонимский выступает на открытии выставки		Музей и так невелик, вся его экспозиция уместилась в квартире самого известного из «Серапионовых братьев», Михаила Зощенко. Потому и выставка занимает три стеклянных витрины с книгами, автографами и личными вещами писателей, принадлежавших к одной из первых постреволюционных литературных групп. Дополнением к ней служат только стенды прямо на лестничной клетке, на них – портреты литераторов и рассказы об их творчестве в бытность «братьями». Жильцам из соседних квартир это тоже интересно – среди них есть потомки этих авторов: дом на канале Грибоедова был в тридцатых годах отдан писателям. Но начиналось все на углу Невского и набережной Мойки, в бывшем полицмейстерском доме, превращенном в революционные годы в Дом искусств с общежитием для «творческих работников». Там и собралась группа молодых авторов, именовавших себя по названию одной  из  книг  Гофмана.  На  самом-то  деле Гофман был ни при чем,
каждый писатель искал свой путь в литературе. Объединиться их заставили потребность в обсуждении написанного и нужда, обычная для голодного революционного Петрограда с жалкими продпайками: вместе выжить было проще. Еврейским происхождением отличалась половина членов литературного объединения: Лев Лунц, Вениамин Каверин (Зильбер), Михаил Слонимский, Виктор Шкловский, Елизавета Полонская, вскоре уехавший в Париж Владимир Познер. В списке «братьев» – и Михаил Зощенко, и Константин Федин, и Всеволод Иванов. На заседаниях группы бывали Алексей Ремизов, Анна Ахматова, Николай Чуковский. До самого отъезда на Капри «братьям» помогал ценивший их творчество Горький, он выхлопотал им академический паек, позволивший хотя бы не умирать с голода, и продвигал их издания в печать. Может быть, именно благодаря Горькому членов этой группы напрямую не коснулись репрессии. Хотя после постановления 1946 года «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» им припомнили «участие в аполитичной и непатриотической группе с ее оглядкой на западную культуру». Они старались быть независимыми от большевистской власти, а власть этого не прощала. Сын литератора, известный композитор Сергей Слонимский, и сегодня живущий в писательском доме, рассказывал на открытии выставки: «Когда вышло постановление 1946 года, папу лишили продуктовых карточек и лимита. Его вызвал председатель Союза писателей и сказал: “мне приказано твой лимит отдать Пановой, потому что ты обруган в постановлении”. Обо мне в тот же день на общем собрании в музыкальной школе сказали: “Слонимский является у нас руководителем антиобщественной группы, его надо из школы выгнать. Его отец не зря обруган в постановлении ЦК”. Это были не просто слова, а гонения. Я помню, как стукачи шныряли в нашем дворе, чтобы подслушать разговор моего отца с Зощенко. Зощенко как-то при мне позвонил отцу и сказал: “Знаешь, мне эти стукачи надоели, они уже сооружают «серапионовский заговор», пишут Сталину, что мы хотим свергнуть советскую власть; давай некоторое время не общаться на людях, а я тебя, уж извини, обругаю, чтобы обезопасить, и ты меня обругай”. Отец ответил: “Я тебя ругать не буду”. Не знаю, ругал ли Михаил Михайлович отца, чтобы его обезопасить. Возможно, что-то плохое сказал тем, кто плохо к моему отцу относился. Но раздосадованные стукачи стали сообщать, что якобы писатели из трусости друг с другом не общаются. А на самом деле они вели себя мужественно. Мой отец тепло относился к детям поэта Переца Маркиша, репрессированного уже в 40-е годы в связи с еврейскими делами. Помогали репрессированным. Зощенко и мой отец подписывали при мне письма в их защиту». Некоторые книги «Серапионовых братьев» так и не увидели света до перестройки. Тот же Сергей Слонимский только в 1994 году издал сборник произведений Льва Лунца, Михаилу Слонимскому сделать это не удавалось десятилетиями. Не все писатели, входившие в «братство», известны в равной мере. Но причина этого, скорее всего, не в том, что различной была степень их таланта, а в особенностях литературной жизни при социализме: власть приближала к себе покладистых, а других, строптивых и подозрительных для нее, старалась держать в дальнем темном углу. Писателей еврейского происхождения это касалось чаще других. Выставка в музее – повод открыть заново книги «Серапионовых братьев». И вспомнить, что хотя еврейская тема не была близка им, они никогда не забывали о своих корнях – и не скрывали их даже в худшие времена.