Сергей Бавли Честь шахматной короны. Продолжение. Отказ за отказ
Евреи и советские шахматы, государственная политика и антисемитизм за шахматной доской, героизм и предательство, блистательные победы и головокружительные поражения – обо всем этом читайте в серии увлекательных статей, написанных Сергеем Бавли – шеф-редактором «Спорт. День за днем» специально для jewishpetersburg.ru
Борис Францевич Гулько - шахматный чемпион, смельчак и отказник. Фото с сайта www.chesspro.ru			Одной из наиболее ярких личностей Золотого века шахмат был сам Борис Францевич Гулько – ныне чемпион двух стран (СССР и США). Покидать Советский Союз ни он, ни его жена – одаренная шахматистка, тоже чемпионка страны, ставшая в США видным программистом, не собирались, но тут приключилась совсем уж некрасивая история. Знаменитый ленинградский шахматист Виктор Львович Корчной, блокадник, воспитанник Дворца пионеров, играл финальный матч претендентского цикла с Анатолием Карповым, на тот момент тоже проживавшим на невских берегах. Корчной к тому времени стал многократным чемпионом СССР, выиграл множество международных турниров и вполне обоснованно мечтал о шахматной короне.   Югославский гроссмейстер Светозар Глигорич дал самую, пожалуй, сдержанную в иностранной прессе оценку атмосферы, сопутствующей матчу: «Встречу двух ленинградских шахматистов советская  пресса освещала так, как будто советский спортсмен сражался с зарубежным, причем
представляющим капиталистический лагерь». Прессинг прессы, естественно, ощущался, но это были, как говорится, цветочки. Корчной подвергся изощренной травле. Этой обиды он не простил, и на первом же международном турнире, в котором после годичной паузы принял участие (в Амстердаме) попросил политического убежища.
Пресса клеймила позором «отщепенца». В духе времени, власть готовила письма рабочих и творческой интеллигенции, которым вменялась в обязанность пригвоздить изменника к позорному столбу. Одно из писем должны были подписать ведущие шахматисты страны. Отказались двое: Давид Бронштейн и Борис Гулько, на тот момент – действующий чемпион СССР. Бронштейн – оспаривавший в свое время звание шахматного Короля у Михаила Ботвинника, был человеком обаятельным, веселым, остроумным и… не всегда ладящим с властями. Последним, к примеру, не понравилось, что гроссмейстер, назвав своего новорожденного сына Львом, публично объяснял, что Лев Давидович – это в честь Троцкого (Бронштейна). Но к середине семидесятых вице-чемпион мира пребывал уже в весьма зрелом возрасте и по международным турнирам ездил редко, эта история не очень его задела. Иное дело – семья Гулько. За Бориса Францевича взялись всерьез. Он стал «невыездным», а для шахматиста отсутствие игровой практики в международных турнирах убийственно. Власть, впрочем, проявляла иногда и некоторый «гуманизм». Гулько дали сыграть в чемпионате Москвы (заработок!). Неблагодарный Борис Францевич его выиграл, а на церемонии, посвященной закрытии турнира, потребовал выпустить из страны семью Корчного (жена Виктора Львовича Бэлла оставалась в Ленинграде, а сын Игорь и вовсе был посажен в тюрьму)! Попав в переплет, Гулько и Ахшарумова подали заявление с просьбой разрешить им выезд на ПМЖ в Израиль … и угодили в «отказники» на 9 лет. Ни Корчной, ни Гулько, ни Анна Ахшарумова в результате так и не осуществили свою мечту – никто из них не стал чемпионом мира. Они выиграли, возможно, главный бой в жизни: сохранили честь в борьбе с системой. Впрочем, Борис Гулько и после 9-летнего перерыва в профессиональной деятельности, вернувшись к ней, сумел стать претендентом на шахматную корону – уникальный случай!
Ну, а что сами герои этих воспоминаний думают сегодня обо всей этой истории? Их собственный ретроспективный взгляд – в окончании статьи.
Окончание следует. Первую часть статьи читайте здесь.