|
соболезнования семье Михаила Габриеловича, всем его близким и друзьям, всем,кто знал и любил этого замечательного человека. Приносим наши отдельные, идущие от самого сердца соболезнования сыну Михаила Габриеловича, большому другу нашей общины – Михаилу Михайловичу Мирилашвили.
Дорогой Михаил Михайлович! Мы хотели бы, чтобы в это горестное для Вас время Вы ощущали нашу искреннюю и душевную поддержку. Мы все вместе молимся о том, чтобы Вс-вышний дал Вам силы перенести этот удар с присущей Вам силой духа и стойкостью.
Председатель Санкт-Петербургской еврейской религиозной общины М.Д. Грубарг
о Михаиле Габриеловиче Мирилашвили
Он ушел, как жил, – тихо, спокойно и как-то очень по-еврейски, и, видимо, по Б-жьему плану, перед субботой в Пейсах, окруженный семьей, детьми, внуками и правнуками.
У меня нет детей, и поэтому в большей степени нет будущего, кроме будущего мира, и я боюсь терять людей – это мое прошлое, и, на самом деле, вся моя жизнь.
Михаил Габриелович – это был первый грузинский еврей, с которым я познакомился в своей жизни. Говорили, что он очень религиозный, влиятельный, богатый, приехал из Кулашей, что под Кутаиси, где евреев было много, они сохранили традиции и сильны своим единством и верой в Б-га. Я тоже приехал из маленького города, где было много евреев и сохранились еврейские традиции. Мы долго смотрели друг на друга, и он ничего не сказал практически – просто: «очень рад». Он вообще очень мало говорил, да и многое из того, что он говорил, я не очень понимал. Кроме одного случая, когда я был у него дома на йорцайт в честь его отца, и он начал про него рассказывать, обращаясь ко мне. Рассказывал о своей семье, дедушке, откуда-то появилось большое количество теплых русских слов, и мне казалось, что он обращается ко мне – ведь у меня в детстве тоже была большая семья. Но, видимо, план, выбранный его родителями, был более угоден Б-гу, чем моими, и он был в окружении детей, внуков, любимой жены, я же все больше погружался в приговоренное одиночество. Потом мы встретились на курорте. Довольно долго общались, и, как-то после этого он сказал мне: «Я думал, что ты просто how do you do? Но ты сильно умный и хороший».
Я видел его в минуты больших удач и страшных жизненных потрясений, но он всегда оставался выдержан, спокоен и уповал на Б-га. Его жизненными планами были вера в Б-га, семья, община, и, как он сам часто говорил, парнаса.
Приехав в новый город, он сумел объединить вокруг себя всех грузинских евреев, создать общину, служить примером благочестия, подвижничества и еврейского духа.
Месяц назад мы увиделись на радостном событии – возвращении его сына Михаила Михайловича, он был очень взволнован, практически не говорил, потом в какой-то момент, оставшись со мной наедине, сказал: «Для меня это самая большая радость: семья вместе, слава Б-гу. Держитесь вместе, на Вас община, будьте с раввином Певзнером всегда вместе, и наша семья всегда с Вами». Я отшутился: Михаил Габриелович, ну что за напутствия, Б-г даст, до 120 лет будем вместе! Оказалось, это и было напутствием, больше я его не видел.
Я не смог приехать к нему на похороны: моя жизнь, к сожалению, в большой степени связана с прошлым, и потеря близких стала для меня слишком болезненна. Михаил Габриелович был большой частью моей жизни, не могу смириться с его потерей…
Когда я был маленьким, у меня умер папа. В день похорон у меня поднялась температура до 40, и родственники решили не брать меня на похороны, так разрешил раввин. И до сих пор для меня отец просто уехал, я увижу его когда-нибудь, он для меня не умер.
Так и Михаил Габриелович для меня не умер. Просто на некоторое время не будем видеться, просто находимся в разных мирах, но я думаю о нем, беседую с ним и понимаю, что мы обязательно продолжим нашу беседу о планах Б-га на наши жизни, встретившись в синагоге, надеюсь, что в Ган Эдене.
От имени общины я выражаю искренние соболезнования жене Михаила Габриеловича, его сыновьям, внукам и правнукам, всем членам нашей общины. |
