|
 Гилад Шалит на свободе. Израильские сводки новостей сообщают о том, как лечат недавнего узника хамасовцев, и рассказывают, чем он занимался в плену. Политики подсчитывают рейтинги; споры об освобождении капрала затихли. Дискутируют только… раввины. Потому что им интересна не «злоба дня», не «текущий момент». Им важно, чтобы общество шло путем Торы, еврейского закона на все времена. А значит, нужно верно истолковать закон, чтобы правильно применить его к сегодняшним обстоятельствам и не оказаться в растерянности перед завтрашними.
О том, как следует вести себя в случаях с пленниками и заложниками, еврейские мудрецы спорили и в прошлые века. И в зависимости от ситуации приходили к разным выводам. Полемика продолжается и сегодня. Конечно, не о том, нужно ли освобождать захваченных террористами евреев, но о цене такого освобождения и ее соразмерности.
Судья Главного раввинского суда России Исроэль Баренбаум приехал в Петербург с лекциями – и тоже не обошел эту тему.
Заповедь выкупа пленных – первая в списке тех трат, на которые могут пойти деньги, пожертвованные как цдака. Больше того, – напомнил член раввинского суда, – эта цель исключительная: на нее могут пойти даже те средства, которые предназначались общиной или жертвователями на другие цели.
Однако есть в Талмуде и другая норма: нельзя выкупать ни похищенные вещи, ни пленников по цене выше реальной, «рыночной», если здесь применимо это слово. И оно, в какой-то степени, допустимо: мудрецы Талмуда исходили из того, что этот «невольничий» рынок существует, ведь он в их дни и в самом деле существовал. В те века многие евреи становились заложниками или попадали в рабство. Если их не выкупала община, они могли оказаться в руках людей, готовых отдать деньги за такого невольника, – и что тогда?
Но почему нельзя соглашаться на чрезмерную цену? По одному мнению, чтобы община не обеднела: нищета – тоже большое зло. По второму – чтобы избежать новых похищений, ибо похитители «войдут во вкус», и за одним случаем последуют новые. Разница между этими подходами проявляется в том, например, случае, если у попавшего в плен человека оказался богатый родственник или спонсор. «По первому мнению, раз в таком случае общине не обязательно собирать деньги, проблемы не возникает. По второму, спонсору запретят это делать, иначе наши враги получат дополнительный стимул; они будут исходить из того, что найдутся такие богачи. Спасая своего родственника, такой спонсор рискует свободой других людей», – объяснил лектор. Несмотря на все споры в Талмуде, галаха установлена по второму мнению.
 А как быть в наше время? Оказывается, эмоциональных суждений сколько угодно, а вот достаточных аргументов участники нынешней полемики не выдвигают. Поэтому Исроэль Баренбаум высказывает свою точку зрения. Рынка пленников сегодня нет, так что «вознаграждение» похитителю не гарантировано. «Можем ли мы сказать, что избежим переплаты? Нет! Значит, заплатив даже копейку, мы нарушим запрет. Это будет поощрением дальнейших похищений и подтолкнет к новым подобным случаям».
Один из ведущих раввинов совсем недавнего времени, представитель «вязаных кип» р. Шауль Исраэли полагал, что заложников можно выкупать даже по высокой цене. Ведь человеку разрешено выкупать самого себя (например, если у такого пленника есть миллиардный счет в банке), и запретить это невозможно. Он может выкупить и свою жену. Израильский солдат, попавший в плен, находится в похожих отношениях с государством, которое несет ответственность за его жизнь. Но рав Исроэль Баренбаум с таким подходом не согласен. Еврейские общины Европы пережили периоды изгнаний из страны в страну, однако в прежние века целью властей были деньги евреев, но не жизни. От изгнаний часто можно было откупиться. Некоторые раввины считали, что скитания создают и угрозу для жизни евреев, поэтому возможен и подушевой сбор. Но зять РАШИ, МАГАРАМ (рабейну Меир) из Ротенбурга, не только не согласился с этим, но и запретил платить за себя огромный выкуп, когда император заточил его в тюрьму. Он считал цену выкупа разорительной. Раввин так и умер в заточении. Дело было в XIII веке.
Современные террористы действуют не ради денег, а для освобождения из тюрем членов своих организаций. «Это ситуация войны, – уверен Исроэль Баренбаум. – Ситуация качественно отличается от описанной в Талмуде и у МАГАРАМа. Здесь вопрос не о выкупе пленных по той или иной цене, а о том, из-за чего общество готово посылать солдат на войну. И вдруг оказывается, что один из них ценнее других, что его кровь “краснее” крови солдат, погибших в борьбе с террором. Тора перечисляет запреты, при нарушении которых евреи теряют право на Святую землю, и говорит: “И не берите выкуп за душу убийцы, злодея”. Если же государство идет на такой выкуп, в ходе торга нарушаются основы справедливого суда и евреи утрачивают право на свою землю. Такая сделка – уже поражение, утрата тех целей, ради которых мы готовы воевать. Это проигранная война с террором». А террористы при этом понимают, что они будут сидеть в тюрьме только до очередного выкупа. Их приход к власти опаснее, чем подпольный террор. Это известно и по «красному террору» в России, и по событиям на Ближнем Востоке. Значит, уступать террору нельзя. Член раввинского суда считает, что «прежние методы правильны, но только не в нынешней ситуации. Они верны, если речь идет о выкупе пленных отдельными общинами в галуте, но когда Израиль воюет с врагами, положение меняется».
А как же с моральным духом солдат, рискующих попасть в плен? Израильские солдаты редко оказываются в такой ситуации. Есть так называемый «принцип Ганнибала». Если солдаты этого древнего полководца попадали в плен, он действовал так, чтобы погиб и противник, и пленники. Ганнибал считал, что плененные солдаты разлагают дух армии, а погибшие становятся героями. В современном Израиле это правило применяется иначе: операция по спасению захваченного солдата проводится, но с большим риском для его жизни.
И тогда Исроэля Баренбаума спросили, насколько оправданной, по его мнению, была сделка по освобождению Гилада Шалита. «Категорически невозможной», – ответил он.
|
