Елизавета Эйдельман: «Если не я, то кто же?»
Елизавета Эйдельман на церемонии награждения в Большой Хоральной Синагоге. Сентябрь 2010 г. Быть единственной дамой в мужском окружении -  для Елизаветы это привычная ситуация!	Человек, долгое время помогавший Синагоге, не афишируя своего имени, раскрывает инкогнито. Это Елизавета Эйдельман – бывшая петербурженка, а ныне жительница Голландии. Женщина, преуспевшая в жестоком мире мужского бизнеса, но сохранившая милосердие и любовь к ближнему. Светский человек, бизнесвумен, Елизавета видит в исполнении заповеди о цдаке связь со Вс-вышним и главное проявление своего еврейства…
«Жизнь не давала забыть о еврейских корнях» - Елизавета Давыдовна, еврейское самосознание пришло к Вам из семьи? - Вовсе нет! Мои родители всегда были предельно далеки от еврейства. Разве что, когда мне случалось схватить четверку, отец, человек строгий и даже жесткий, говорил: «О чем ты думаешь! Ты же еврейка! Ты должна быть лучше всех!» Сам отец следовал этому правилу: он был известным в СССР специалистом по остойчивости и непотопляемости судов, работал в Морском Регистре  СССР,   где   осуществлял  приемку Родители и бабушка Елизаветы Эйдельман: «Редкий случай, когда мой отец улыбается».  Фото из семейного архива
судов – ставил подпись о том, что судно готово. Был известен безумной придирчивостью и плохим характером. При всех своих талантах и трудоспособности он не поднялся выше должности главного инженера. Сам отец называл две причины: «еврей» и «беспартийный». Но от вступления в партию он отказался отнюдь не по религиозным соображениям – просто он был человеком с принципами.
Бабушка и дедушка Елизаветы со стороны матери Мама всю свою «еврейскость» растеряла в Ленинграде, куда приехала учиться в ЛГУ после родного Николаева. Хотя, конечно, жизнь не давала ей забыть о своих корнях. В начале войны мама, только что закончившая юридический факультет, пыталась уйти на фронт, но начальник отдела кадров, еврей, пожалел юную еврейскую девушку и заявил: «Никакого фронта!». Волею судеб мама осталась в Ленинграде, где прожила почти всю блокаду. Вся ее семья в это время находилась в эвакуации за сотни километров – в далеком Сталинабаде. Моя мама жила, вернее,  умирала  с  голоду в коммуналке, где
соседка говорила ей: «Погоди, немцы войдут – настанет твой последний час, жидовка!» Спас маму – она была писаной красавицей – влюбленный в нее однокурсник, работавший в военном трибунале Ленинградского фронта. Он привез ей паек и паспорт на имя армянки (из-за яркой восточной внешности «русский» паспорт бы не подошел). Маме удалось вырваться из блокады. Под бомбами, через Ладожское озеро ее вывезли на большую землю. От нее долго не было вестей, но моя бабушка строго выговаривала домочадцам: «Не беспокойтесь! Вести от Эльки будут до 18 февраля (дата маминого рождения). Это оказалось настоящим еврейским пророчеством: за два дня до дня рождения семья получила весточку о том, что мама вырвалась из блокады и направляется к ним, в Сталинабад. Там мама, которой исполнилось всего 22 года, работала юрисконсультом, выезжала в дальние аулы на верблюде! Моя мама – железный человек. Когда во время войны прекратили приходить письма от ее жениха (моего будущего отца), она говорила: «Если Давид жив, он сам меня найдет!» Так и случилось. Отец нашел маму, они поженились. Их брак длился 65 лет. Сегодня моей маме 91 год. В прошлом году в Синагоге торжественно отмечали ее юбилей.
Бабушка и дедушка Елизаветы со стороны отца. Яков Давыдович Эйдельман был расстрелян белогвардейцами - Старшее поколение Вашей семьи было более верующим?  - И бабушка, и дед со стороны матери были религиозными, особенно дед. Он был скотопромышленником, занимался только кошерным мясом. Дед до конца жизни ходил в шул и был похоронен в Петербурге на Еврейском кладбище. Семья отца владела крупной недвижимостью в Николаеве, это были очень богатые люди, отправлявшие своих детей учиться в Швейцарию. Мой прадед, видимо, придерживался традиций. А вот дед, Яков Давыдович Эйдельман, директор банка, большой религиозностью не отличался. Как это ни парадоксально, он примкнул к красным коммунарам и был расстрелян белыми. Моему отцу тогда было всего два месяца! Имя Якова Эйдельмана выбито на памятнике в Николаеве
в числе 61 коммунара. Я – младший и поздний ребенок в семье. Ни бабушек, ни дедушек я практически не застала. Воспитывали меня только родители, поэтому передать мне еврейские традиции было некому.
«Наркоз не нужен, хочу слышать молитвы!»
- Как же начался Ваш путь к еврейству? - Как ни удивительно, с сына. Мой сын, Яков Супер, родился в 1981 году. Разумеется, мне и в голову ни пришло его обрезать. В 1991 году, когда сын должен был идти в третий класс, я узнала, что в петербургской Синагоге открылась еврейская школа. До этого я думала об английской школе, а тут решила: почему английская? Пусть будет еврейская! Сын отходил в школу одну неделю, и я решила пошутить: «Что, Яша, неужели ты считаешь, что Б-г есть?» Сын посмотрел на меня и тихо ответил с невероятной серьезностью: «Конечно! А как же!» Я была потрясена.    За    одну   неделю   –   и   такие М.Д. Грубарг и раввин М. Кориц – руководители первой еврейской школы в Петербурге. Начало 1990-х годов
результаты? Это заговорила генетика, кровь! Несомненно, и директор школы Марк Давидович Грубарг, и раввин Михаэль Кориц, и классный руководитель Михаил Соломонович Левин сделали для Яши очень многое. Надо  сказать, что Яков вел себя в школе просто ужасно. Меня вызывали к директору по два раза на дню! Это уже потом, в Голландии, я поняла, что мой сын – образец благовоспитанности. Говорить учителю «вы» в Голландии воспринималось как чудачество, а уж когда при входе учителя в класс Яша встал, все решили, что он сошел с ума!
Класс школы при петербургской Синагоге. Начало 1990-х годов. Яков Супер – 4-й справа в верхнем ряду. Возвращаясь к школе при Синагоге, вспоминаю одну историю. Как-то для мальчишек из школы организовали поездку в еврейскую общину Парижа, где им должны были сделать обрезание. Марк Давидович позвонил мне из Парижа и сквозь зубы процедил: «Супер-мама! Только вам и звоню, ведь знаю, что иначе с ума сойдете. Все в порядке с вашим Яковом. Позвоните остальным родителям!» Уже потом мне рассказали, что перед обрезанием Яша отказался от общего наркоза: «Раввин сказал, что я должен слышать все молитвы!» Вот такие   плоды   дало   обучение   в   еврейской
школе. Интерес сына передался и мне. Я прочитала от корки до корки Сидур. И если поначалу слова «Спасибо, Б-г, что Ты не создал меня женщиной» вызывали у меня веселье и раздражение, то постепенно я пришла к более глубокому пониманию, стала читать переводную литературу по Каббале, статьи Любавического Ребе. Не могу сказать, что я глубоко религиозна. Иудаизм для меня, скорее, – жизненная философия. Она не вылилась в выполнение обрядов: некоторые из них  я  стараюсь  исполнять,  но  ничего,  кроме  угрызений  совести,  у  меня это не
вызывает. Но меня очень утешают слова еврейских мудрецов: «Заповедь о цдаке равносильна всем заповедям вместе взятым». Вот этой заповеди я придерживаюсь неукоснительно.  - Как и когда Вы начали помогать бедным? - Годы, когда Яков начал учиться в еврейской школе, были для России тяжелым, нищим временем. Я с гордостью видела, что в Синагогу приходят посылки для бедных, что открываются еврейские благотворительные столовые. Я начала приходить к раввину, спрашивать, какая помощь нужна. Помогала деньгами на издание молитвенников, на угощение после субботней молитвы. Потом вырос сын. Сегодня он входит в правление еврейской общины Лимбурга (Голландия) и также поддерживает разные благотворительные проекты, в том числе и связанные с Израилем. Это программы помощи пожилым людям – новым репатриантам возраста его бабушки, прошедшим все круги ада. Четыре года назад Яков подарил свиток Торы старинной Лимбургской Синагоге, чудом уцелевшей в годы войны. Яков Супер вносит в Лимбургскую Синагогу свой дар – новый свиток Торы с облачением
«Куда ты лезешь? Лучше бы варила суп!» - Как складывалась Ваша карьера? - Я окончила физико-математическую школу. Из 30 человек в классе было 16 евреев, почти все сегодня – профессора в США. В этой школе я была главным гуманитарием, получила грамоты на всех литературных олимпиадах. Но при попытке поступить на юридический факультет ЛГУ мне, гуманитарному ребенку, поставили за сочинение «2». Отец был в бешенстве. Он кричал матери: «Ты распустила девчонку! Какой юридический! Забыла, где живешь!» Через две недели я была зачислена в Кораблестроительный институт, на экономический факультет. В начале 90-х годов в России были тяжелые времена. И тут мои родители проявили себя неожиданно. Они сказали: «Подумай о своем еврейском ребенке!» Было решено уезжать. По стечению обстоятельств я оказалась в Голландии. Когда я оказалась в эмиграции. Главным для меня было найти работу. В то время в России только-только был разрешен ввоз иномарок. В Голландии образовалась целая плеяда – одни мужчины, оккупировавшие рынок сбыта. Я стала пробиваться. Начала с торговли битыми автомобилями – поставками их из Голландии в Россию. Как же эти мужчины надо мной смеялись! Они просто не давали мне работать. Ведь их-то жены сидели дома и знай себе примеряли шмотки… - Мужской шовинизм? - Именно! И особенно это распространено среди россиян. Да что там, даже моя мама говорила: «Ну куда ты лезешь? Лучше бы вышла замуж и варила суп!» А я и варила! Сын до сих пор припоминает мне эту картину: я провожу по телефону важное совещание – и одновременно переворачиваю котлеты да слежу, чтобы компот не выкипел. Сын смеялся: «Видели бы они, с кем проводят совещание – эти крутые русские директора!» Это очень серьезная тема. Почему мужчины достигают больших успехов в бизнесе? Да потому, что них голова работает четко в одном направлении, а инстинкты не работают. Инстинкты мешают бизнесу: материнский, дочерний, направленный на дом… Все это мешает жестким решениям. Возвращаясь к началу карьеры: вскоре я начала заниматься не только машинами, но и оборудованием. Меня стали рекомендовать знакомым, сложился круг клиентов. Потом я нашла работу в фирме, занимающейся тяжелой строительной техникой. Хозяин был рад открыть новое направление в бизнесе, использовав Россию как рынок сбыта. Я занималась поставками металлоконструкций, изготавливаемых в России, на голландский рынок. Затем мы открыли совместную фирму. Наверное, вы не удивитесь тому, что я назвала ее «MAZAL». Главным своим достижением считаю то, что, оказавшись в эмиграции, смогла дать сыну европейское образование на самом высшем уровне, в старейшем голландском университете. Сегодня сын – в том же бизнесе, что и я, он возглавляет отдельное направление, связанное с буровыми установками.
Елизавета считает своим долгом помогать не только людям, но и животным. Эта собака взята из приюта и теперь живет в холе и неге «Бей лапой сюда»  - Что помогло Вам выстоять и преодолеть все препятствия? - Безумный материнский инстинкт. Если бы я была одна, то бы не добилась таких результатов. Видите ли, мне было обидно, что я что-то не могу позволить своему ребенку. Именно поэтому окружающие всегда считали нас богаче, чем на самом деле. Я не боялась избаловать сына. Не верю, что из избалованных детей получаются плохие люди. Деньгами ребенка не испортишь, если они потрачены с умом. В отношении к ребенку очень хорошо действует принцип, не побоюсь этого  слова,  купли-продажи. «Будешь курить
– не оплачу курсы вождения!» И сын, надо сказать, всегда честно соблюдал правила игры. Он окончил университет в 23 года и сразу пошел в бизнес – и это в Голландии, где люди неспешно учатся до 30 лет, смотрят мир. В этом сказалась наша русская еврейскость – она идет от моего папы. Ведь мы можем дать детям только то, что получили от своих родителей. Действует лишь воспитание на своем примере – как кошка учит, натаскивает котенка: «Бей лапой сюда!» «Бездельников не выношу!»  - Есть ли у Вас какие-то собственные принципы в бизнесе? - Они складывались на протяжении всей жизни. Хотя я сама удивляюсь тому, насколько я непохожа на остальных членов семьи. Мама – юрист, папа – кораблестроитель, брат – профессор. Откуда взялась эта склонность к бизнесу? Разве только от прадеда. Мой прадед, по семейным преданиям, был человеком жестким, но справедливым. Он очень хорошо платил работникам. Мои принципы аналогичны: - Не нанимай много людей, а дай заработать тем, кто есть - Заработал прибыль сверх ожидаемого – поделись с теми, кто тебя поддержал, даже если это не прописано в контракте. Бездельников не переношу и не готова им платить. Поэтому у меня всегда было мало персонала. Но те, кто есть, работают на отдачу и знают, что никогда не будут обижены.
«Антисемит, знай наших!»
- Ваши приоритеты в благотворительности – помощь пожилым. Почему? - Мои родители очень поздно меня родили. Они и их окружение – это люди, родившиеся в 20-е годы. Они прошли войны, попали под репрессии, стали жертвами антисемитизма… Это поколение хлебнуло всего. Этот круг людей мне понятен и близок. К тому же, помогать старикам готовы не все. Гораздо охотнее оказывают помощь детям. Это и понятно: дети симпатичнее, лучше выглядят, лучше пахнут. А старики несносны, упрямы, говорят глупости. Но у детей есть будущее, а у наших стариков жизнь отнята: хорошего было мало, а впереди –  ничего.  И  еще  одно Вера Юдовна К. – подопечная  Волонтерского центра Синагоги
соображение. Люди этого поколения – безбожники. Они жили тяжело, но при этом умудрялись еще и высмеивать религию, а о еврействе не знали ничего, кроме еврейских (читай, антисемитских) анекдотов. Все это я поняла постепенно, когда начала поддерживать свою тетю, оказавшуюся в тяжелом положении. Потом я увидела, что таких людей много. А еще надо помнить про царящий кругом антисемитизм. Когда эти пожилые люди получают помощь от Синагоги и понимают, что никто не помог, а евреи помогли… и рассказывают об этом нееврейским соседям, а те поневоле начинают нами восхищаться… я испытываю огромную гордость! Важно, чтобы эти старики сказали спасибо не мне, даже не еврейской общине: пусть лучше расскажут об этом своим соседям, своим детям, которых они вырастили безбожниками. Такое вот «знай наших!» Именно поэтому я оказываю помощь через Синагогу. К тому же, самой мне было бы значительно сложнее организовать оказание помощи. А работая с Синагогой, я чувствую комфорт. Здесь дело поставлено так, что я могу быть абсолютно спокойна: мои средства распределят так, как я бы распределила их сама. «Если не найдутся единомышленники, нам конец!»  - В заключение хочу сказать, что долго не хотела афишировать свое имя и вообще писать о программах помощи. Ведь от такой рекламы мы можем погибнуть! Сейчас после этой публикации в Синагогу ринутся толпы желающих получить помощь. И если в ответ не найдется столько же желающих эту помощь оказать – нам конец. Волонтерскому проекту нужна поддержка! Позор, что наши старики живут в таких условиях! Позор нам, если мы думаем, что кто-то должен им помочь, кроме нас. Нужны соратники, единомышленники, которые разделят с нами эту ответственность. Каждый должен сказать себе: «Если не я, то кто же?»