«Дважды я бежал на фронт, и оба раза меня отправляли обратно, я даже командировочное удостоверение подделывал. Только на третий раз взяли: наплакался, что никого из родных больше не осталось», – рассказывает Рэм Соломонович Альтшуллер, урожденный г. Новоржева (Псковская область). Когда началась война его, 15-летнего подростка, мать посадила на поезд в Ленинград, а уже из Ленинграда его эвакуировали на Урал. Вся семья в Псковской области погибла сразу после начала оккупации. Шофером, снайпером на фронте, трижды тяжело ранен, потом Орден славы за взятие Кенигсберга, и еще пять лет службы на флоте после окончания войны. Впервые в Большую Хоральную синагогу Рэм Соломонович попал в 1950 г., а дальше мирная жизнь шла своим чередом: институт им. Герцена, кандидатская, докторская, но о себе Альтшулер говорит очень скромно: «Я просто школьный учитель».
|
Р.С. Альтшуллер с учениками «Хедера» - еврейской религиозной школы для мальчиков
|
Рэм Соломонович рассказывает о годах Холокоста в Ленинградской области, Прибалтике, Польше и Финляндии – эту тему он досконально изучил, работая в архивах и изучая свидетельства очевидцев
31 августа 1941 г. немецкие войска занимают Вырицу: назначается комендант из немцев, бургомистр из местных. Вывешиваются объявления: всем евреям зарегистрироваться в комендатуре и нашить на одежду маген-довиды, дальше с вещами на выход – встречать расстрел. Документы свидетельствуют: некто бургомистр Павел Булла ездил в комендатуру по утрам в санях, куда запрягал евреев. В ночь с 16 на 17 сентября немцы в Павловске: 43 евреям – приказ нашить синий маген-довид, явиться с вещами, встретить смерть в Павловском парке. 17 сентября в Царском селе: регистрация, комендатура, а дальше виселицы и расстрел 400 евреев в Александровском и Баболовском парке, в Лицейском саду и на Розовом поле. На начало оккупации в Ленобласти проживало около 17 000 евреев, о капитуляции Германии не узнал практически никто.
«Могли евреи не приходить в комендатуру, можно было где-то укрыться или бежать?» – спрашиваю я. «Знаете, Ленинградская область, как и вся Европа, оказалась большим капканом для евреев. Сбежать? Сбегать было поздно: наступление немецких войск шло стремительно, советская власть растерялась и оставила на произвол судьбы местное население, хотя о концлагерях в Польше все знали. Да и сбегать было некуда: города находились в оцеплении». «А местные жители сочувствовали евреям? Были случаи спасения евреев, как в Италии, Франции, Дании?» – «От сочувствия до спасения один шаг. Хотя можно ли обвинять местных жителей в равнодушии? Каждый, кто спрячет еврея, будет убит вместе с семьей – черном по белому было написано в каждом городе. За поимку бежавшего еврея полагалось вознаграждение, после расстрелов и повешения евреев, местное население приходило в их дома и квартиры, делили их имущество».
Много натерпелся еврей от ближнего своего в Прибалтике. В Литве погибло 95% общины, в Эстонии 90% - еще до прихода немцев местным населением. «Думаете, беды евреев закончились после войны? Вот вам история: Польша, 1946 г. Война закончилась, 3 млн польских евреев погибло. В г. Кельцы из 25 000 евреев осталось в живых 100. Ненадолго. В июле 1946 г. во время погрома их убили соседи-поляки. Спрашивается, нужно ли рассказывать обществу всю правду?»
«Вы знаете, что существовал немецкий План Ост? 70 миллионов славян (русских, украинцев) уничтожить, а остальных оставить для тяжелой работы. В Ленинградской области уже во время оккупации местных жителей немцы за людей не считали, сгоняли их в трудовые концлагеря. Всего более 130 концлагерей в Ленобласти, под Вырицей, Гатчиной. 200 000 советских военнопленных собрали в отдельный лагерь и оставили умирать без еды и воды», – рассказывает Альтшуллер. Я только качаю головой: как же так, во время страшных бедствий, не солидарность объединяет людей, не самопожертвование, а скорее «у соседа корова умерла», помогает выжить. Может быть, соображение о том, что «еврею и тому хуже, у него жизнь забрали» утешало тех, кто голодал, но остался в живых.
«Несколько лет назад я был в гостях еврейской общины Финляндии: собирал архивные материалы, – - рассказывает Рэм Соломонович. – Мне там даже хотели запретить сканировать старые фотографии начала прошлого века: мол, авторские права. Не валяйте дурака! – ответил я. Финские евреи, как известно, во время Второй Мировой воевали на стороне немцев против СССР. Тут уж их вины нет. Когда евреи в синагоге узнали, что я служил снайпером на карельском фронте, они мне говорят: ну, жди сюрприза. На следующий день приводят меня в библиотеку синагоги. Сидят там люди, а среди них древний старик, еще старше меня. Я повторяю свой рассказ на английском, как был снайпером. И тут этот старик заплакал: оказалось, он в то же время был снайпером на том же участке фронта, только с финской стороны. Вот так и будут евреи целиться друг в друга, пока они разбросаны по всему свету». |